Двое в лодке
Шрифт:
– Ты откуда взялась?
– мой голос прозвучал уже дружелюбней, но малявка всё равно не ответила, продолжая таращить на меня глаза, я фыркнул, - ну спасибо, хоть орать опять не начала.
Отвернулся, встал и начал перебирать шмотки на полу, ища, во что бы одеться. Штанов нашел двое, футболки ни одной, м-да… Сосед, что ли, уже успел похозяйничать, пока я спал? По ходу дела, успел. Ещё и девку притащил как-то. Надо же, ловкий какой, вчера заселился, а уже утром в комнате девчонка. А сам он, интересно, куда смылся? Хоть поздороваться бы.
Я
– Что вы здесь делаете?
У меня отпала челюсть.
– Я что здесь делаю?! Это ты что здесь делаешь?! Это моя комната!
– девочка вздрогнула от моего резкого тона, я смутился, сказал уже тише, - ну и этого… твоего. Я не успел ещё с ним познакомиться. Как его зовут хоть?
– Кого?
– нахмурилась она.
– Его, - я указал глазами на кровать соседа. Она подняла брови под самые волосы, перевела взгляд на кровать, потом на меня. Произнесла медленно, будто говорила с клиническим идиотом:
– Здесь принято давать имена кроватям?
То, что я выдал в ответ, в историю не попадёт, по причине крайней грубости и непечатности. Она скривилась, я схватился за голову, сел на свою кровать, прошипел сквозь зубы, старательно сдерживая трёхэтажный мат:
– Какого… ты тут… вообще делаешь? Вали в свою комнату! Я ему передам, что ты ушла, он сам зайдёт.
Она решительно прошагала ко второй кровати, села напротив меня и сложила руки на груди:
– Я здесь живу! И никуда я отсюда не пойду. И вы тут не командуйте! Я не знаю, что тут творилось раньше, но такого больше не будет. Чувствую, мне придётся серьёзно со своей соседкой поговорить по поводу парней.
Ответить я не смог. По одной простой причине – моя челюсть лежала на ковре, а говорить без одной челюсти довольно проблематично. На лице девушки светилось выражение великомученицы, настроенной мужественно пройти через все круги ада, но с места не сдвинуться. Внутри заскреблось предчувствие большого шухера, я медленно поднялся и очень вежливо попросил:
– Пропуск покажи… пожалуйста, - она вздохнула, вытащила из-под кровати сумку, из сумки кошелёк, из кошелька тонкий временный пропуск, протянула мне. Я взял, уставился в номер комнаты, потёр глаза, достал из кармана уже измятый собственный пропуск, поставил рядом, чтобы не ошибиться уж точно. Цифры были одинаковые. Все.
Мы одновременно оторвали взгляды от номера комнаты и уставились друг на друга. И слово мы сказали одно и то же. Короткое, эмоциональное и очень непечатное.
Она забуцнула сумку
– Отвернись!
– и стала стаскивать футболку, я сделал вид, что заправляю кровать, не успел поправить одеяло, как она уже загремела туфлями у дверей, крикнула, - идём!
Я бросил всё на кровати как было, захлопнул дверь и вслед за ней сбежал по ступенькам на первый этаж. Каморка коменды была закрыта, мы поломились туда с полминуты, потом я рванулся к дежурной, упёрся в стол, с трудом выдавил из себя «доброе утро».
– Где можно найти коменданта?
Бабка отшатнулась от моей нависшей туши, прижала ладони к груди:
– Так в больнице же, прихватило, - она часто заморгала, закивала, - прямо ночью, да. И больше не появлялась.
Я глухо зарычал, девчонка отпихнула меня бедром, почти искренне улыбнулась дежурной:
– А кто её заменяет?
– Так не оставила она никого, сказала, скоро вернётся, селить ещё всё равно рано.
Мы недоброжелательно переглянулись, я тоже попытался улыбнуться:
– А телефончик вы её не дадите?
– тётка неистово замотала головой, я сложил ладони в молитвенном жесте, - пожалуйста, очень надо! Нас поселили по ошибке вместе, мы хотим расселиться, ну вы же понимаете!
– Ну хотя бы наберите её сами, а мы поговорим, всего одну минуточку!
– девушка сделала умильное личико, тётка заколебалась. - Ну пожалуйста-пожалуйста!
Дежурная переводила взгляд с одного несчастного лица на другое, наконец сдалась:
– Как же так получилось, а?
– полезла в сумку за телефоном, потом стала искать очки, продолжая бормотать, - как же так-то? Ошиблась она, что ли? Или вы сами просились, а потом передумали?
– она подозрительно прищурилась поверх очков, мы синхронно замахали руками:
– Ну что вы, конечно нет, мы и не знаем друг друга!
– Да? Ну ладно, - она медленно перепечатала номер из блокнотика в телефон, нажала вызов. - Алло, Маргарита Ильинична? Тут вам студенты очень хотят что-то сказать, давать? На, – она протянула трубку девчонке, я коротким броском кобры выхватил телефон, прижал к уху:
– Доброе утро, Маргарита Ильинична! У нас тут такая проблема, вы тут случайно ко мне подселили одного человека по ошибке…
Визгливый голос старого фельдфебеля перебил меня на полуслове:
– Никаких «по ошибке»! Нашлись тут мне! Кого надо, того подселила, нечего! Ишь! Это невозможно прямо, в больнице и то достали, того не туда подселила, другого ни за что выселила! Придумываете! Подселила, значит – живи! И нечего мне звонить! Выйду – разберусь! Вообще офанарели…
В трубке раздались гудки, я нажал отбой и стушевавшись, вернул телефон. Девушка смотрела на меня волком, дежурная посмеивалась:
– Получил? Вот так. Если поселила, значит надо так.
– Ну а как же мы… будем?
– сделал несчастное лицо я.
– Может, мы с вами как-нибудь договоримся?