Двое. После
Шрифт:
После недавней игры Антон ходит как в воду опущенный, стал раздражаться по пустякам. Не на меня — а на все подряд, что при его обычном благодушии и улыбчивости, особенно заметно. Например, за рулем может длинно ругнуться матом, когда, по его мнению, кто-то едет неправильно, а его телефонные разговоры с друзьями теперь стали напряженными и короткими.
Я смутно понимаю, что у него нет настроения из-за очередного проигрыша, а что с этим делать — не имею понятия. На любую мою попытку завести речь о вышедшем из-под контроля
— Значит, договорились, да? Я скину тебе примерные цены на билеты и проживание, а ты пока думай — полетишь или нет.
Попрощавшись с Мариной, я иду к Антону, ожидающему меня в машине. Последнюю неделю мы виделись реже обычного, и сегодня я сама предложила посмотреть кино у меня дома. Встреча с Мариной напомнила мне, что сейчас он нуждается в любви и участии.
— Привет, — я тянусь через консоль, чтобы запечатлеть поцелуй на его щеке. Обычно Антон всегда делает это первым. — Как дела?
— Нормально. Как посидели?
— Хорошо, как и обычно. Кстати! — это слово я восклицаю с преувеличенным энтузиазмом в попытке его им заразить. — Марина предложила вместе полететь в Испанию.
— Здорово, — немного рассеянно произносит Антон после заминки. — Мадрид? Барса?
— Мы еще не решили… Вернее, я еще даже не согласилась.
Антон бормочет «угу», и путь мы продолжаем в тишине. В последнее время так происходит часто.
— Заедем на заправку, — он подает голос в квартале от моего дома. — К тебе торопился — не успел залить.
Антон останавливает автомобиль возле колонки и выходит, но через несколько секунд снова открывает дверь. Его лицо выглядит смущенным.
— Тай, я бумажник, оказывается, не взял. Есть наличка?
— Конечно, — выпаливаю я и торопливо лезу в сумку. Не хочу продлять его дискомфорт, хочу показать, что все в порядке. Антон и так всегда и везде за меня платит. — Сколько нужно?
— Дай две.
Антон забирает купюры и удаляется, оставив меня разглядывать раздвижные двери заправки. Тревога во мне растет. Антон всегда оплачивает покупки телефоном. Для чего ему бумажник?
**********
— Ты не против Киллиана Мерфи? — я ставлю на журнальный стол тарелку с порезанными бутербродами и открываю крышку ноутбука. — Мне посоветовали триллер с ним.
Я не слишком этот жанр — регулярно вздрагиваю от пугающих сцен, усиливаемых музыкальным сопровождением, и после тяжело засыпаю — но триллеры нравятся Антону, а моя сегодняшняя цель — его расслабить и взбодрить.
Он соглашается, после чего я занимаю место рядом с ним и сплетаю наши пальцы. Сейчас этот жест продиктован отнюдь не желанием близости, а намерением продемонстрировать свою поддержку и то, что он может мне доверять.
Антон опускает взгляд, вздыхает, а потом неожиданно сползает вниз и кладет голову мне на колени. Его утяжелившееся дыхание
— Расскажи мне, — я осторожно провожу рукой по его волосам. Сочувствие и волнение мучают меня, распирают грудь. Я отчаянно хочу помочь.
— Я проиграл до хуя денег. Там были и рабочие, на откаты. Если не отыграю — подставлю людей и отца.
Я растерянно моргаю. Проиграл много денег? Подставит людей? И...хочет отыграться? Я понятия не имела, что все настолько плохо.
— Тебе надо остановиться. Это опасно… Ты ведь можешь и не отыграться.
— Хоть ты не читай мне лекций, Тай, — тихо произносит Антон. — Ты не слышишь меня, что ли? Мне надо.
Я впервые чувствую себя настолько беспомощной. Словно смотрю сквозь стекло, как на близкого человека мчит поезд и ничего не могу исправить. Можно кричать, но стекло настолько толстое, что он не слышит.
Что мне делать? Поговорить с Сергеем Львовичем и рассказать о проблемах Антона? Но ведь он мне доверяет и может не простить. Имею ли я право решать за него?
Я перевожу взгляд на экран ноутбука, где ирландский актер блестяще отыгрывает роль террориста, и ощущаю, как стремительно разгоняется сердце. Потому что в эту секунду я все решила. Я пойду к нему. Встречусь с Булатом и уговорю его больше не пускать на их игры Антона.
14
После получасовых хождений по гостиной под вопросительным взглядом Банди я, наконец, решаюсь: открываю папку сообщений на телефоне и проматываю вниз. Около пяти месяцев назад по случайности, расчищая память, я обнаружила неотправленное СМС Булату. «Я по тебе соскучилась» — так я написала. Тогда я еще имела право по нему скучать.
Удалить его слабовольно не смогла, наверное, потому что никакой угрозы оно не представляло. С того момента как я покинула дом Булата, меня ни разу не посетила мысль ему написать. Скорее всего, потому что понимала, что ни звонок, ни сообщение ни к чему не приведут. Булат ясно выразился.
— Чего ты так смотришь на меня, а? — спрашиваю у Банди, который и не думает выпускать меня из поля зрения. Словно в чем-то подозревает. — Я ему не навязываюсь. Мне очень нужно ради Антона. Он в беде, если ты не курсе.
Банди поджимает рыжие уши, мордочку смиренно кладет себе на лапы — дескать, ладно, звони, если в беде.
Я на секунду задерживаю палец над некогда дорогим мне номером, выдыхаю из легких застрявший воздух, жму.
Сердцу неуютно в груди, тесно. А что если Булат увидит мой номер и не возьмет трубку? Хотя с чего я взяла, что он его до сих пор не удалил? А если он откажется встретиться? Стоит ли мне его уговаривать? И если поинтересуется о причине, нужно ли признаваться, что речь пойдет об Антоне?