Двое. После
Шрифт:
— Спасибо. И мне тоже очень нравится у вас работать. И отдельное спасибо за возможность пользоваться тренажерным залом. Бассейн просто замечательный.
Поняв, что снова много говорю, я смолкаю и начинаю пятится назад. Впереди у меня два выходных и как раз будет время сдать анализы.
9
Обняв себя руками, я растеряно разглядываю бумагу, где черным по белому напечатано: тестирование на морфин, опиаты, марихуану, метамфетамин, кокаин —
Непонимание — вот что я чувствую. Так и сказала этому плотному дядечке в форменном белом халате. «Я не понимаю… Не понимаю. Я никогда… честно никогда…».
Он просил меня вспомнить, не пью ли я какие-нибудь таблетки. Я ответила, что за последнюю неделю пила только аспирин, и спросила, что мне сейчас делать. Меня ведь уволят с работы, которой я так дорожу. И не просто уволят — а будут при этом смотреть как на лгунью, выдававшую себя за ответственного сотрудника. А я ведь никогда, никогда…
Но врач оказался добрым и сказал, что если я так уверена в своей правоте, то мне нужно как можно скорее пройти медицинское освидетельствование в государственном учреждении. В случае, если повторный анализ будет отрицательным, выдадут новое заключение и на учет меня никто ставить не будет. На этих словах я едва не расплакалась. Меня могут поставить на учет? Как преступницу? Но я ведь абсолютно не виновата. А если это станет известно маме, когда наши отношения только наладились? Я никогда ей не докажу, что это недоразумение.
Сидя в метро, я лихорадочно перебираю причины, которые могли повлиять на результат теста: не пахло ли в нашем подъезде краской, не ела ли я булочку с маком(читала в интернете, что такое бывает)и даже вспоминаю состав витаминов для волос.
И внезапно меня осеняет. Пятница, день рождения Дениса Макарова. Булат, пожимающий кому-то руку, мое волнение и зеленый коктейль, уничтоживший его и заодно превративший вечер в череду раскованного веселья.
Я ошарашенно разглядываю узловатые пальцы соседки напротив до тех пор, пока динамик громкоговорителя не объявляет мою станцию. Да, это точно оно. Я ведь и впрямь чувствовала себя странно, но списала это на крепость коктейля.
Терпения ждать, пока эскалаторная лента вывезет меня на поверхность, у меня нет, поэтому я бегу по ребристым ступеням, то и дело задевая стоящих сумкой. Оказавшись на улице, жадно дышу, чтобы привести себя в чувство. Всего одна нелепая случайность — и едва наладившаяся жизнь может помчаться под откос. В моей крови действительно есть наркотик. А если повторное тестирование это подтвердит? Как я буду смотреть в глаза Андрею Витальевичу, Виталине?
— Антон, — мой голос дребезжит, пока я невидящим взглядом помечаю проходящих мимо людей. — Ты сегодня ко мне заедешь?
— Да, котенок. Сейчас документы в офис заброшу — и к тебе.
Отчаяние вместе с вопросами выпирают из меня, и лишь усилием воли я не рассыпаю их прямо на улице.
— Тогда
Антон появляется на пороге моей квартиры, как и всегда, благодушный и улыбающийся, но, заметив мое лицо, вмиг становится серьезным.
— Ты чего хмурая? — положив ладони на талию, он тянет меня к себе. — Без настроения.
Я машинально высвобождаюсь из его объятий. Я подавлена, расстроена, выбита из колеи.
— Я наверное, не говорила об этом… На работе меня попросили обновить медкнижку… Что-то плановое. Сегодня я была у нарколога… — я делаю паузу и смотрю Антону в глаза. — Мой тест на амфетамин положительный.
Антон шумно выдыхает, трет лоб.
— Блядь, вот непруха. Это из-за того коктейля.
Хочется зажмуриться. Значит, это правда. И пусть я была в этом почти уверена, до этого момента у меня оставалось «почти».
— Почему ты мне не сказал, раз знал? Не остановил… Что мне теперь делать? Ты понимаешь, что теперь меня могут уволить с работы? — мой голос отчаянно взвивается. — Поставить на учет в наркодиспансер?
— Тише, тише, Тай, — Антон шагает ко мне, успокаивающе кладет ладони на плечи. — Уже несколько дней прошло. Даже странно, что тест что-то показал. Я сейчас врачу знакомому одному позвоню и будет тебе чистая справка. Никаких проблем у тебя на работе и с диспансером не будет.
Я вырываюсь, обнимаю себя руками. От гнева и растерянности распирает грудь.
— Ты так просто об этом говоришь! Как ты мог не предупредить меня, зная что в коктейле твоего друга содержится наркотик?
— Тай, когда я заметил, что ты под кайфом, было уже поздно. Но ты веселилась… Я не хотел тебя напугать и постоянно за тобой присматривал.
Перед глазами яркими вспышками сменяются кадры: глаза Булата, белая ткань рубашки под пальцами, его запах. А он? Что если он тоже заметил?
— Я никогда не пробовала наркотики, — эти слова мне хочется выкрикнуть, но от эмоционального перегруза выходит лишь сипение: — Сознательно. В детстве с бабушкой посмотрели кино… Мне тогда так страшно стало, что такое вообще с людьми может происходить, а я себе дала слово, что никогда к ним не прикоснусь.
Прозрение лупит меня по макушке, я впиваюсь глазами в застывшего Антона.
— А ты… Ты тоже пьешь такие коктейли?
Антон переступает с ноги на ногу, разглядывает меня словно видит впервые.
— Врать не буду, Тай. Пробовал на тусовках и не раз. Сейчас это конечно звучит дебильно, особенно, когда ты так резко высказалась. Я никогда ничем не кололся и системно эту дрянь не употребляю. Я не наркоман и таким никогда не стану. Могу вот вроде такого коктейля выпить или кокса для настроения, но это очень редко.
У меня начинает кружится голова. В моей голове наркотики всегда были абсолютным злом в любом его проявлении, а сейчас Антон, такой положительный, добрый, надежный, с легкостью говорит, что иногда их принимает.