Двоемирье. Книга 1. Ветер с юга
Шрифт:
Женщина в нерешительности переступила с ноги на ногу, еще раз взглянула на гневно потрясающего кулаками за забором лекаря, и повела Лэнси в сторону под его одобрительный кивок.
– Я же не вру! Я… – Лэнси попыталась вырваться, но женщина с улыбкой прервала ее объяснение.
– Да верю я, верю. Этот лекарь и сам людей обворовывает, продает подделки. Не знала? – вдруг женщина тяжело вздохнула и едва слышно закончила: – Вот и моя мать не знала.
– А что с ней? – заинтересованно спросила Лэнси. – Может, у меня
– Вряд ли, – женщина только отмахнулась. – Кто только не лечил ей спину, все бесполезно. Мать теперь даже разогнуться не может, так и ходит крючком.
Услышав это, Лэнси порылась в сумке, и через несколько мгновений победно извлекла оттуда пучок собранного утром живокоста.
– Вот, держите. Пусть она растолкет листья хорошенько, а стебли порубит мелко, а потом делает компрессы. Утром и вечером. Сначала будет жечь, придется потерпеть – это сила целительная переходит в человека. Ее там много, вот и обжигает. Потом должно стать легче.
Женщина со скептическим видом некоторое время глядела на пакетик.
– И что, правда поможет?
– Если только она в это по-настоящему поверит, а то целебные растения бывают очень обидчивы.
– Ладно, почему бы не попробовать? – женщина пожала плечами. – Сколько я тебе должна?
Лэнси замялась, вспоминая неудачную сделку с лекарем, но женщина уже рылась в карманах. Наконец она протянула три серебряных монеты.
– Этого хватит?
«Целых три?» – А ведь она и одного серебряка выручить не надеялась, просто пыталась откупиться, чем смогла. В такую удачу невозможно было поверить. Ни слова не говоря, Лэнси кивнула, выхватила монеты и убежала, оставив женщину стоять в растерянности с пучком травы в руках.
Наконец-то! Теперь она сможет заплатить за фальшивый идентификатор. Начать жизнь с чистого листа. Свободной от окружающих ее предрассудков. Ведь Барьер так близко, каждый вечер манит своим мерцанием за озером. Зовет уйти на ту сторону, где жизнь будет беззаботной и солнечной.
Сегодня ночью… Медлить больше ни к чему. Она сбежит сегодня ночью.
За спиной послышался лай гончих псов. Этельберт Кок не стал оборачиваться, лишь прибавил шаг, хотя это, казалось, было уже невозможно. Ноги после долгого бега подкашивались и совершенно отказывались слушаться.
Останавливаться было нельзя. С каждым шагом, слыша приближение преследователей, он понимал это все отчетливее. Они объявили на него охоту, словно на зверя. Рассказывают, так делали в старину дикари по ту сторону Барьера. Но теперь дикари здесь, прячутся за униформой гвардейцев, а он – их дичь на сегодняшний день.
«Не позволю!» – стучало в голове.
«Не позволю!» – звенело в ушах.
Как именно он собирался помешать гвардейцам выполнить свою работу, было загадкой для него самого. Стоило только задуматься, как высохший корень
Прогремевший совсем близко выстрел вызвал недоумение.
Так не должно быть…
Но это было неизбежно, и он это знал.
Резкая боль обожгла плечо раскаленным металлом. Этельберт едва смог сдержать крик. Зажал рот ладонью и прижался спиной к широкому стволу дерева.
Как хорошо, что все вокруг затянуто туманом. Один лишь Барьер своим призрачным светом рассеивает темноту. В этот месте свечение совсем слабое. Кажется, еще чуть-чуть, и исчезнет. И до него буквально рукой подать, всего лишь пересечь поляну.
Но это значит выйти на открытую местность, оказаться на виду у преследователей.
– Он не мог далеко уйти, ищите! – грубый зычный голос, от которого Этельберт вздрогнул.
Дольше ждать нельзя, нужно решаться. Он закрыл глаза и прислушался. Тяжелый топот слева, шагах в ста. Тихое шуршание листьев… это элита, человека три, не меньше. Всего в тридцати шагах. Если промедлить еще хоть секунду – обнаружат.
Собрав все оставшиеся силы для решающего рывка, Этельберт побежал к своему единственному спасению.
– Вот он, лови! – заулюлюкали вокруг. Люди, собаки – все громко радовались пойманной добыче.
Свист ужалившей ухо пули заставил собрать последние силы. Шаг, еще один… Нажать кнопку антиграна… Только бы не подвел в последний момент…
Пять теней, что были чернее самой ночи, окружили, не давая возможности отступить.
“Когда же он подействует?”
– Ты сгоришь, придурок! – один из них попытался образумить Этельберта. – Лучше сдайся.
– Придурком буду, если тебя послушаю, – Этельберт с удивлением услышал насмешку в своем голосе.
Отступить назад… Барьер так близко, что уже почти обжигает спину.
– Да пристрелить его, и дело с концом, – снова тот первый, грубый голос, незнакомый Этельберту.
– Это мы всегда успеем, не кипятись.
Слова, которые должны были бы звучать успокаивающе, отдались внутри леденящим ужасом. «Успеем, но перед этим выбьем из него все, что знает», – вот что звучало в них на самом деле. Нет уж, лучше и правда сгореть. Свет Барьера приветливо замерцал в ответ на это
Пора.
Этельберт резко развернулся и прыгнул в неизвестность…
Это было похоже на прыжок через костер. Через сотни ярко горящих костров. Больше он не смог сдерживать крика. Упал на землю и пополз, каждый миг ожидая услышать преследователей…
Но почему?
От кого он убегал? Попытки вспомнить причиняли почти физическую боль. Вокруг царила тишина. Он уже решил было, что оглох, однако собственный хрип быстро переубедил его. Впереди показалась свинцово-серая гладь озера, и он поспешил окунуться в его спасительную прохладу.