Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
Мор моргнула. Рука Кассиана поднялась до ее плеча и сжала его.
— Они разослали эту новость всем владельцем бизнеса в городе, — продолжил Рис, — всем ресторанам, магазинам и остальным заведениям. Так что Кейр и его люди могут прийти сюда... Но им здесь будут не рады. Они даже не смогут приобрести жилье.
Мор покачала головой, шепча:
— Он все равно уничтожит его.
Кассиан обнял ее за плечи, его лицо стало таким жестким, каким я его еще не видела, пока он изучал Риса. Потом Азриэля.
— Вам следовало предупредить
— Следовало, — сказал Рис, хотя он и не жалел об этом.
Азриэль лишь оставался на шаг позади, его крылья были сжаты, а Сифоны мерцали.
Наконец я вмешалась.
— Мы установим ограничения — о том, когда и как часто они будут приходить сюда.
Мор покачала головой, все еще глядя лишь на Риса.
— Если бы Амаранта была жива... — слово скользнуло по комнате, затемнило углы. — Если бы она была жива, и я предложила работать с ней — даже если бы это спасло всех нас — как бы ты себя чувствовал?
Никогда они не были так близки к тому, чтобы обсудить, что с ним произошло.
Я подошла к Рису, гладя его пальцы своими. Он обхватил мою ладонь.
— Если бы Амаранта предложила нам хоть малейший шанс на выживание, — сказал Рис с невозмутимым видом, — то мне было бы все равно, что она заставляла меня трахать ее все эти годы.
Кассиан вздрогнул. Вся комната вздрогнула.
— Если бы Амаранта прямо сейчас появилась у этой двери, — прорычал Рис, указывая на вход в фойе, — и сказала, что может дать нам шанс победить Хайберн, чтобы все вы были живы, я бы поблагодарил гребаный Котел.
Мор тряхнула головой, слезы снова потекли по ее щекам.
— Ты ведь не всерьез.
— Всерьез.
Рис.
Но связь, мост между нами... там была лишь завывающая пустота. Свирепствующая темная буря.
Слишком далеко — это зашло слишком далеко для их обоих. Я попыталась поймать взгляд Кассиана, но он внимательно следил за ними, его золотисто-коричневая кожа была неестественно бледной. Тени Азриэля сгустились, наполовину скрывая его от взглядов. И Амрен –
Амрен встала между Рисом и Мор. Они оба были выше ее.
— Я не давала этой группе распасться в течение сорока девяти лет, — сказала Амрен, и ее глаза вспыхнули, словно молния. — Я не позволю тебе разорвать все на кусочки сейчас, — она повернулась к Мор. — Сотрудничество с Кейром и Эрисом не прощает их. И когда война закончится, я буду охотиться на них и убью их вместе с тобой, если это то, что ты хочешь.
Мор ничего не сказала — хотя она наконец отвернулась от Риса.
— Мой отец отравит этот город.
— Я не дам ему сделать это, — сказала Амрен.
Я поверила ей.
И, думаю, Мор тоже, даже слезы, все еще стекающие по ее лицу... казалось, они как-то изменились.
Амрен повернулась к Рису, чье лицо сейчас было опустошенным.
Я сплела наши руки. Я вижу тебя, сказала я, говоря ему слова, которые я когда-то давно прошептала ему. И это меня не пугает.
Амрен сказала ему:
— Ты тщедушный ублюдок. Ты им всегда был, и всегда будешь. Но это не прощает тебя, мальчик, за то, что ты не предупредил нас. Не предупредил ее, что в этом задействованы те два монстра. Да, ты сделал правильный выбор — хорошо его обыграл. Но в то же время ты обыграл его плохо.
Его глаза затуманились от чего-то, похожего на позор.
— Мне жаль.
Слова для Мор и Амрен.
Темные волосы Амрен покачивались, пока она приглядывалась к ним. Мор, наконец, покачала головой — больше признание, чем отрицание.
Я сглотнула и грубым голосом сказала:
— Это война. У нас мало союзников и они уже не доверяют нам.
Я встретилась взглядом с каждым из них — со своей сестрой, Люсьеном, Мор, Азриэлем и Кассианом. Потом с Амрен. Потом со своим мейтом. Я сжала его руку, потому что вина сейчас глубоко вонзила свои когти в него.
— Вы все были на войне и вернулись с нее — в то время как я даже не была на поле битвы. Но... я знаю, что мы долго не продержимся, если... расколемся на кусочки. Изнутри.
Спокойные, почти бессвязные слова, но, наконец, Азриэль сказал:
— Она права.
Мор только посмотрела в его сторону. Могла бы поклясться, что вина омрачила глаза Азриэля, но он моргнул, и все пропало.
Амрен шагнула к Нэсте, когда Кассиан спросил меня:
— А что с зеркалом?
Я покачала головой.
— Кейр сказал, что оно мое, если я осмелюсь взять его. Видимо то, что ты видишь в нем, разрушает тебя — или сводит с ума. Никто никогда не смог исцелиться после него.
Кассиан выругался.
— Именно, — сказала я.
Это был риск, с которым, возможно, ни один из нас не был готов столкнуться. Не тогда, когда мы все нужны — каждый из нас.
Мор добавила, немного хрипло, расправляя черные складки на своем платье из тонкой материи:
— Мой отец сказал о нем правду. Я выросла на легендах об этом зеркале. Ни одна не была приятной. И не заканчивалась хорошо.
Кассиан нахмурился, глядя на Риса.
— И что –
— Вы говорите об Уроборосе, — сказала Амрен.
Я моргнула. Дерьмо. Дерьмо –
— Зачем вам это зеркало? — ее голос понизился.
Рис засунул руки в карманы.
— Если сегодня вечер правды... Потому что его попросил Костерез.
Ноздри Амрен раздулись.
— Вы ходили в Тюрьму.
— Твой старый друг передавал привет, — протянул Кассиан, прислонившись плечом к арке гостиной.
Лицо Амрен сжалось, а Нэста внимательно на них посмотрела. Изучая нас. Особенно, когда серебряные глаза Амрен затуманились.