Дворцовые интриги на Руси

Толочко Петр Петрович

Надежды Володимирка, что со смертью брата у него не будет конкурентов, не оправдались. Дело Ростислава продолжил его сын Иван, известный больше под прозвищем Берладника. В. Татищев полагал, что он получил его от матери, которая происходила из Берладской земли. Есть, однако, достаточно оснований полагать, что еще при жизни отца Иван был князем Днестро-Дунайского Понизовья, которое уже с ІХ-Х вв. сформировалась как некая русская вольница — прообраз позднейших казацких сечей. Административным центром этой земли был город Берладь. Княжение в нем Ивана Ростиславича, возможно, и закрепило за ним такое прозвище.

Около 1143 г. или начала 1144 г. летописцы называют Ивана Ростиславича

звенигородским князем. Каким образом это произошло, неизвестно. По праву наследования отцовских владений Иван должен был получить Перемышль. Но главным распорядителем в Галичине теперь был Володимирко, и ему надлежало решать, какой престол дать племяннику. Конечно, это решение не было спонтанным. Володимирко продумал его в деталях. Передавая Берладнику Звенигород, из которого ушел сам, он, во-первых, подчеркивал свое старшинство, во-вторых, имел возможность через верных людей следить за каждым шагом племянника, которому не доверял, и, в-третьих, отлучал его от Перемышля, где была или могла составиться во главе с Иваном Ростиславичем позиция из людей, которые служили еще его отцу.

Последующие события покажут всю обоснованность опасений Володимирка. Иван Ростиславич, внешне сохраняя лояльность к Галицкому князю, не мог простить ему смерти отца и, разумеется, не оставил надежды достичь того, в чем не преуспел родитель.

В 1144 г. возник конфликт между великим киевским князем Всеволодом Ольговичем и Володимирком Володаревичем. Непосредственным поводом к нему были претензии галицкого князя к сыну Всеволода Святославу, который занимал волынский престол. Попытка киевского князя мирно уладить порубежные споры не увенчалась успехом, и тогда он двинул на Галичину полки многих русских князей. С запада против Володимирка выступил польский князь Володислав, который был женат на дочери Всеволода Звениславе.

Володимирко с Иваном Ростиславичем закрылись в Звенигороде. Стратегически их выбор был безупречен. Город имел мощные укрепления, к тому же практически со всех сторон его окружали труднопроходимые топи поймы речки Белка. Чтобы подойти к городу, войскам Всеволода Ольговича пришлось мостить гати, а это не позволяло ввести в бой одновременно все силы: «И ста исполчивъся передъ городомъ на болоньи симь же бяше полкомъ н?лз? битися с ними т?сноты ради, зане бяху болота прошли» [118] .

118

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 315.

Перегруппировка войск Всеволода вызвала панику в лагере Володимирка. Решив, что киевские полки пойдут на Галич, и опасаясь за судьбу своих семей, галицкие дружинники вынудили Володимирка пойти на мировую. Тот обратился к брату Всеволода Игорю с просьбой примирить его с великим князем, за что обещал поддержку его в овладении киевским столом после смерти Всеволода. Позже, когда Игорь окажется в чрезвычайно тяжелом положении и возникнет угроза его жизни, Володимирко и не вспомнит о своем обещании.

Игорь склонил Всеволода заключить с галицким князем мирное соглашение. Решающим аргументом, по-видимому, было согласие Володимирка уплатить большую контрибуцию. За свой труд Всеволод получил 1400 гривен серебра, которые он разделил между всеми участниками похода. Во время переговоров Всеволод имел личные встречи с Володимирком и, очевидно, с Иваном Ростиславичем. Есть основания предполагать, что на этих встречах могли иметь место и какие-то сепаратные переговоры Берладника с великим князем. Последний был заинтересован в этом, чтобы ослабить позиции галицкого князя, а Иван, вероятно, рассчитывал приобрести в лице Всеволода союзника в своей будущей борьбе за Галич. Конечно, это только предположение, однако в свете последующих событий оно кажется вполне правдоподобным.

В том же 1144 г. княжеская судьба Ивана Берладника вознесла его на вожделенную вершину власти в Галичине, а затем бросила в лихолетье изгойства. А случилось вот что. Володимирко Володаревич отправился на зимнюю охоту в окрестности Тисьменича, что в 20-25 километрах от Галича. Как только князь с ближайшими слугами покинул город, галицкие бояре отправили в Звенигород посольство с приглашением Ивану Берладнику занять Галич. Тот без колебаний согласился и тут же поскакал в столицу Галицкой земли. Создается впечатление, что столь судьбоносное приглашение не было для него неожиданным. Не исключено, что еще раньше, может, в Звенигороде, оно уже обсуждалось Иваном и Галицкими боярами. Он и его сообщники только дожидались удобного случая.

Заняв галицкий престол, Иван Ростиславич почему-то не воспользовался преимуществом своего положения и не предпринял попытки изолировать Володимирка. Ему необходимо было немедленно идти к Тисьменичу, взять в плен дядю и продиктовать ему свои условия. Он же спокойно сидел в Галиче и неспеша привыкал к своей новой роли.

Иначе вел себя Володимирко Володаревич. Узнав о предательстве галичан и занятии престола племянником, он в короткое время собрал дружину и появился под стенами Галича: «Володимиръ же слышавъ, съвкупи дружину и прииде на нь к Галичю, и ста около города» [119] . По существу, Володимирко блокировал Галич, перекрыв все дороги, которые вели к нему. Осажденные делали отчаянные попытки сбить его дружины с занимаемых позиций, но безуспешно. Стороны несли значительные потери, не достигая решающего преимущества. В худшем положении, естественно, оказались галичане. Володимирко мог держать Галич в осаде сколь угодно долго, тогда как осажденные, испытывая затруднения с продовольствием, должны были рано или поздно или отважиться на генеральное сражение, или сдаться на милость победителя.

119

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 316-317.

Иван Ростиславич понимал всю пикантность своего положения и после трехнедельного вялотекущего противостояния вывел свои дружины против воев Володимирка. Произошло это в ночь на 18 февраля 1145 г. Начало боя складывалось как будто в пользу Берладника. Однако затем все обернулось против него. Скорее всего, Володимирко просто перехитрил его. Заманив нападавших в глубь своих позиций, он затем сомкнул фланги и отрезал их от города: «И нельз? бяше, — пишет летописец, — възъвратитися ему у градъ» [120] .

120

Там же. Стб. 317.

Попав в окружение и пребывая, очевидно, в сильной панике, Берладник решил пробиваться не к городу, а в поле. Это ему удалось. Он бежит сначала на Дунай, а оттуда, как уточняет летописец, «ко Всеволоду Киеву».

Конечно, не будь между Берладником и великим князем каких-то предварительных договоренностей, вряд ли он осмелился бы на такой шаг. Идя в Киев, Иван был уверен, что Всеволод не выдаст его Володимирку, и надеялся, по-видимому, на помощь при возвращении потерянного престола.