Дворцовые тайны. Соперница королевы
Шрифт:
Временами я плакала, горюя по своим нерожденным детям, по растоптанным надеждам. И в этом я обвиняла только одного человека — Анну Болейн. Я радовалась ее несчастьям, выгадывая время, когда смогу нанести ей ответный удар.
Все больше и больше жертв королевского правосудия — или «неправосудия», как говорили многие, — расстались с жизнью, и их мертвые головы скалились на нас с ограды Лондонского моста. Все больше королевских шпионов наблюдали за нами, подглядывая за каждым шагом, подслушивая каждое слово, чтобы донести о них Кромвелю и его подручным. Людей забирали прямо из их домов, бросали в королевскую тюрьму, и оттуда они уже не возвращались. Никто не знал, что несет
Слова «измена» и «предатель» могли коснуться любого. Невозможно было вообразить, сколько сделано было наветов и ложных доносов, невозможно было предсказать, кто станет следующей жертвой. Никому не было пощады: ни почтенным деятелям церкви, вроде епископа Фишера [75] , ни уважаемым служителям закона, таким как Томас Мор [76] , ни монахам и монахиням, свято блюдущим заповеди благочестия и целомудрия. Всех, кто попадал в поле зрение соглядатаев короля, ждала ужасная участь.
75
Джон Фишер (1469–1535) — епископ Рочестерский и кардинал. Отказывался признать аннулирование брака Генриха и Екатерины и так называемый «Акт о супрематии», окончательно закрепивший образование англиканской церкви, главой которой становился король Англии. В 1534 г. заключен в Тауэр, в 1535 г. казнен. Впоследствии канонизирован католической церковью, а затем и англиканской церковью.
76
Томас Мор (1478–1535) — английский мыслитель, писатель, законовед, автор знаменитого социально-политического романа «Утопия». Один из ведущих государственных деятелей при дворе Генриха VIII, где занимал должность лорд-канцлера (1529–1532). Ушел в отставку с этого поста формально по болезни, а фактически в знак протеста против развода короля и церковной реформы. В 1535 г. казнен по обвинению в государственной измене, канонизирован католической церковью, а затем и англиканской церковью.
Страх в обществе сопровождался упадком нравов при дворе: король открыто пренебрегал своей женой и проводил время с новой фавориткой — Мэдж Шелтон. Он танцевал с ней, как когда-то танцевал с Анной, ласкал ее прилюдно и даже спрашивал своих советников, как ему избавиться от Анны и жениться на женщине вроде Мэдж, которая принесет ему здорового сына. Прямой наследник мужского пола был, как никогда, необходим трону: маленькая Елизавета, выжившая вопреки ожиданиям, была еще совсем крохой, и в случае очередного развода короля могла быть признана незаконнорожденной. Хрупкая светловолосая Мария — дочь Екатерины — лишилась титула принцессы, и вдобавок ко всему постоянно болела. Генри Фицрой был молод, слаб здоровьем и не обладал отвагой и твердостью, необходимой королям. Такие обычно долго не живут, а если и живут, то не становятся сильными правителями.
Неопределенность порождала заговоры и тайные союзы, и мы все об этом знали, даже Анна. Измена витала в воздухе. Я содрогалась всякий раз, когда король призывал меня к себе и просил рассказать, кто плохо отзывается о нем или о королеве. Как-то утром Генрих прислал за мной, а когда я явилась и он убедился, что нас никто не подслушивает, он сказал:
— Джейн, я должен спросить тебя кое о чем. Мне обязательно нужно знать правду, а верить я могу только тебе.
— Я к вашим услугам, Ваше Величество.
— Что на самом деле
Вопрос короля застал меня врасплох. Я помедлила с ответом. Никогда ни я, ни еще трое, кто знал правду о родах Анны, не рассказывали об этом. Мы были слишком потрясены и напуганы и, конечно, опасались, что нас могут обвинить в том, что произошло. Кроме того, мне казалось, что если я расскажу правду, то окажусь запятнанной, нечистой, ибо по каким-то необъяснимым причинам была уверена — существо, которое родила Анна, заколдовано и проклято.
С другой стороны, своим молчанием я подрывала доверие ко мне короля, и это меня огорчало. Искренние люди при дворе — редкость, и я старалась не подвести своего повелителя, но только если дело не касалось Анны и ее мертворожденного чудовища.
— Почему вы спрашиваете, Ваше Величество? — наконец осмелилась я задать вопрос, нервно облизывая губы. — Ребенок не выжил.
Король, беспокойно меривший шагами комнату, остановился и пытливо взглянул на меня:
— Анна отказывается говорить со мной об этом. По словам Норфолка, Бесс Холланд призналась ему, что ребенка вообще не было, что Анна все выдумала. Я знаю, такое иногда случается. Если женщине отчаянно нужен отпрыск, у нее может вырасти живот, она чувствует себя беременной, испытывает муки деторождения, да только на свет никто не появляется. Так было и с Анной? Скажи мне правду.
Я покачала головой:
— Я не вправе обманывать вас, Ваше Величество, но от всей души скорблю, что вы задали мне этот вопрос. Лучше бы правда осталась навсегда похороненной там, в Лорнфорде.
Король подошел ко мне вплотную, нагнулся и дотронулся до моего лица своими большими грубыми руками. Он посмотрел мне прямо в глаза и раздельно проговорил:
— Джейн, вопрос, который я тебе задал, очень важен! Иначе я бы не стал тебе его задавать. Он касается наследования трона Англии!
Мы стояли близко друг к другу, и я почувствовала, как по моему телу разливается давно забытая теплота. Я страшилась этого человека, опасалась его ничем не ограниченной власти, и в то же время меня вдруг неудержимо повлекло к нему как к мужчине и как к правителю. Столько лет я его знала, но впервые испытала такое чувство. Я была как мягкий податливый воск в его сильных руках. Наконец я высвободилась и, откашлявшись, попросила подать мне вина.
Генрих кликнул слугу, и тот тотчас появился с подносом, уставленным кубками. Я воспользовалась этой короткой отсрочкой для того, чтобы собраться с мыслями.
— Я расскажу вам всю правду, Ваше Величество, — начала я, пригубив вина. — Мы до сих пор не знаем, что это было: деяние дьявола или просто ошибка природы… Только мы четверо были тому свидетелями. Больше об этом никто не знает: повитуха, которую нашли в Чиме, испугалась, увидев руку Анны с лишним пальцем, и убежала до того, как это существо увидело свет.
— Существо? — Теперь Генрих сидел рядом и жадно ловил каждое мое слово. Лицо его было тревожно.
— Ваше Величество, Анна ужасно страдала, от боли она лишилась чувств. Она никогда не увидела своего сына… если это вообще был сын…
Теперь король смотрел на меня с недоверием. Я продолжала:
— Как я уже говорила, нас было четверо: я, Бриджит, Бесс Холланд и младшая кухарка, девушка сильная и храбрая. Мы поклялись держать в тайне то, что видели.
— Но на что походило это… это чудовище? — вопросил король с дрожью в голосе. — Это был демон, исчадие ада?
— Это был просто уродливый кусок плоти, — пробормотала я.
— Но он, по крайней мере, походил на человеческое дитя?
— Не могу вам сказать, Ваше Величество…