Дворец из камня
Шрифт:
Бритта дрожала мелкой дрожью, сознавая, что к ее голове приставлен пистолет. Но теперь она встретилась взглядом с Мири, и ей удалось благодарно улыбнуться.
Бородач покачал головой. Казалось, он опешил оттого, что Мири с ним не согласилась.
— Смерть принцессе-мошеннице, — произнес он менее уверенно, но с той же злобой.
Он поудобнее перехватил пистолет, слегка нажав пальцем на курок. Мири охватила паника.
— Вы не тронете ее! — прокричала она.
— У меня сын болен, дети голодают, — сказал бородач. — А виновата во всем эта лживая девчонка!
Мири с трудом заговорила, стараясь казаться спокойной:
— Прошу прощения, но вы не можете навредить Бритте. Гора этого не потерпит.
Она и сама не совсем понимала, что имеет в виду, только чувствовала, что это правда.
— Я поступлю так, как мне хочется, — произнес мятежник голосом, не терпящим возражений.
И тут Мири снова пронзило слово «нет».
Она принялась притопывать в такт песне каменотесов, повторяя все время: «Нет, нет». Остальные девушки и Петер подхватили песню, и голоса их слились в сильный хор.
«Нет». Слово прозвучало как удар молотка по камню. И через секунду пол под ногами начал трещать. Те, кто был в комнате, вздрогнули от неожиданности, заохали, только эскелитки продолжили свой разговор с камнем.
«Нет». Мири разговаривала не через камень, а обращалась к самому камню. Она пела, вспоминая высокие вершины, где гуляет ветер, дрожь земли откуда-то из глубины, стук деревянных колотушек и удары по камню каменотесов, покрытых потом. Камень все помнил. И ответил по-своему.
«Нет!» В каменном полу появилась трещина, словно по нему ударили деревянной колотушкой. Комната задрожала.
Бородач крепче сжал пистолет, и Мири поняла, что сейчас он нажмет курок. «Нет» — мысленно крикнула она, и пистолет выстрелил, но пол под ногами бородача так сильно дрогнул, что тот упал в одну сторону, а Бритта в другую, и пуля ударила в стену над ее головой.
«Нет!» Комнату еще раз тряхнуло. Мятежники оглянулись, перехватывая мушкеты, но никто на них не нападал, стрелять было не в кого.
Бритта свернулась калачиком на полу и закрыла лицо руками, превратившись в ворох оборванных грязных кружев. Бородач зашатался, восстанавливая равновесие. Он повернулся к Мири, вытащил из-за пояса второй пистолет и нацелил на девушку.
— Что ты творишь? — взревел он.
Мири развела руки в стороны, надеясь, что он не заметит, как сильно они дрожат.
— Всего лишь говорю. Простые слова.
— Ты заставила комнату сотрясаться! — завопил он.
— Вы слишком высокого мнения обо мне. Я же вам объясняла: эта комната вырезана из горы Эскель. Я видела, как сотрясаются целые горные склоны, обрушиваясь вниз. Если вы причините зло кому-нибудь с горы Эскель, эта комната разломится на куски и похоронит вас под обломками. Вам лучше уйти.
Мятежники переглянулись.
— Она сказала, вам лучше уйти! — прокричала Фрид.
Бородач сделал шаг назад, и разломанный каменный пол под ним переместился. Мятежник охнул и метнулся к двери.
Королевская семья отошла в сторону, пока бунтовщики срывали засовы. Дверь открылась, и они выбежали в коридор.
Первым к Бритте подскочил Стеффан. Он опустился рядом с ней на пол, обнял ее за плечи.
— Тебе больно? — спросил он.
Бритта покачала головой и дотронулась до красного следа на его шее, оставленного мушкетом.
— Заприте дверь, — велела Мири.
Лиана поспешно выбежала из комнаты, прежде чем король с помощью Петера закрыл массивную дверь и вернул на место засовы.
Послышался смех, многие приободрились, готовые праздновать победу. Мири заглянула в нишу, желая убедиться, что там больше никого не осталось. Тревога так и не прошла. Кто-то ведь все это устроил: отозвал королевских гвардейцев, оставил дворец без охраны, привел бунтарей в ту самую комнату, в которой король должен был ожидать спасения.
Убийца. Он по-прежнему где-то бродит. Возможно, во дворце. День пока не кончился, и Бритта все еще жива.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Мири почувствовала себя сосулькой, готовой упасть и разбиться. Она металась по комнате, пока не оказалась рядом с Петером. Он обнял ее одной рукой, и она заставила себя расслабиться, прислонившись к нему. Его близость подействовала как успокоительное, подтопила лед в ее душе. Ее охватило внезапное желание потереться лбом о его шею на манер ласковой козочки. Мири фыркнула от смеха. Петер вопросительно поднял брови.
— Козий юмор, — прошептала Мири.
Он покачал головой:
— Вокруг тебя рушатся камни, а ты придумываешь козьи шутки.
Трещина пролегла по каменному полу от того места, где Мири стояла с другими девушками, до самой ниши. Стены и потолок не пострадали, но трещины на полу выглядели внушительно.
— Гвардейцы обязательно соберутся, — провозглашал король. — Сторонники придут на помощь.
— А что здесь сейчас произошло? — недоумевающе спросила королева.
— Гора Эскель не на шутку рассердилась, — ответила Фрид, и девушки рассмеялись.
— Ты знала, что так случится? — спросил Петер.
— Не совсем, — ответила Мири, — но у меня было… предчувствие.
Эса согласно закивала. Мири посмотрела ей в глаза и подумала, не было ли у Эсы такого же предчувствия, похожего на приглашение. Камень не живое существо, у него нет ни разума, ни мысли. Но он откликнулся на их призыв, как коза откликается на зов пастуха. Мири представляла себе, что камень при разработке каменоломни сохраняет силу ударов нескольких поколений рабочих, и эта сила спит до поры до времени, пока ее не пробуждают к жизни крики отчаяния. Линдер — своего рода история, он пропитан воспоминаниями, готовыми вырваться наружу.