Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии
Шрифт:
«Смещение власти» от официальных структур в сторону новых техноструктур или элитарных сообществ это еще не исчезновение топоса власти, но утрата прежними топосами смысла. Решающий шаг к исчезновению топоса власти был сделан благодаря возникновению феномена сетевого общества.
Основные принципы сетевого общества можно считать идеальным воплощением постмодернизма – отсутствие центра и жесткой структуры, ризоматичность, не только целей, интересов, возможностей, но и участников. Одновременно, сетевое общество это реализованная модель гражданского общества с его «рассыпанностью», необязательностью связей, полной свободой входа и свободой выбора – свободное общество свободных людей.
Однако свобода и децентрализованность сетевого общества обманчивы. М. Кастельс, анализируя перестройку
Сетевое общество преодолевает пространство как физическую реальность, предоставляя своим агентам широкие перспективы «ухода от ответственности». Власть реальная, но неузнанная в качестве власти в ситуации свободы от пространства и времени, может кардинально решить эту проблему. Как отмечал Р. Райх, в индустриальном производстве существовала взаимосвязь между доходами менеджера и зарплатой рабочего. «В сетевых обществах такая связь отсутствует, точнее получающий высокие доходы менеджер не знает, за счет кого это происходит, а тот не знает с кем бороться и от кого требовать справедливости» [195] .
Проблема исчезновения власти из привычного для человека пространства связана с концепцией капитала постиндустриального общества – знанием как новой формой капитала. Знание, понимаемое в широком смысле как личный опыт [196] , это не неисчерпаемый, не убывающий ресурс. В отличие от других видов капитала – от природных ресурсов или «основных фондов» предприятия – знание неотчуждаемо в принципе. Отчуждаема информация – систематизированное, кодифированное знание. Информационное общество – это общество, в котором циркулирует отчуждаемый капитал, при том что «основные фонды» остаются в полной неприкосновенности. Информационная экономика, ставшая результатом «цифровой революции», имеет иные законы, нежели экономика, основанная на традиционных видах капитала. Дело не только в том, что переворачиваются законы «пределов роста» [197] , но и в том, что многократно возрастают возможности манипулирования капиталом (информацией) [198] . При этом, информационная экономика остается рыночной экономикой и ведет к новым формам бедности [199] и дискриминации [200] .
Знание как ресурс названо личным или личностным капиталом, его главная характеристика – соединенность работника и условий труда. В.Л. Иноземцев сравнивал представителя «класса интеллектуалов» со средневековым ремесленником, работающим в своей мастерской: они схожи, с одной принципиальной разницей – интеллектуал независим от места в физическом смысле этого понятия [201] . Тем самым, даже постановка вопроса об архитектурной репрезентации топоса власти в сетевом обществе теряет смысл.
Глава II ДВОРЕЦ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Дворец в языковой картине мира: наследие индоевропейской культуры
Этот раздел выполнен на материале сравнительного языкознания, вскрывающего древнейшие смысловые пласты, сохранившиеся во внутренней форме слов – названий дворцовых построек. В центре внимания слова дом, двор , от которых и произошло дворец , а также предшествовавшие ему чертоги, хоромы, палаты, терема .
Эпоха индоевропейской языковой общности считается наиболее древним подлежащим достоверной реконструкции этапом истории целой семьи языков, к которой принадлежит и русский, носители индоевропейского
Следующему этапу дописьменной истории слов русского языка соответствует период славянской языковой общности – праславянский или общеславянский язык. К V в. н. э. из (праславянского) языка выделились южнославянские, западнославянские и восточно-славянские подгруппы языков, зафиксированные в письменности к IX–X векам, хотя в некоторых частях славянского языкового ареала общеславянский жил до конца XI – начала XII столетий [203] . С образованием самостоятельных славянских государств началось формирование соответствующих литературных языков – древнепольского, древнеболгарского, древнерусского. Древнерусский примерно до XII века был общим языком современных русских, украинцев, белорусов. С XV века ведет свое начало русский язык, в том смысле, какой мы вкладываем в это понятие сегодня – великорусский. Считается, что славянские языки сохранили богатое индоевропейское наследство.
Поиски древнейших пластов значений, сохранившихся в слове, языковеды ведут методами этимологической реконструкции: от внешней словесной формы к «внутренней форме», к буквальному смыслу слова, запечатлевшему архаическую оценку существенного признака предмета или явления. Буквальный смысл слова, считает Ю.С. Степанов, является основой концепта, «твердой основой», на которой возникают и «держатся» остальные его компоненты – исторические и актуальные признаки [204] . Как говорил крупнейший исследователь индоевропейского и общеславянского языков А. Мейе, лингвистика – наука точная, этимологические реконструкции, опирающиеся на языковые факты и законы развития языка, обладают высокой степенью достоверности.
Слова, за которыми закрепилось узкое значение дома правителя, появились в языках довольно поздно, они, как правило, производны от именований жилища, поселения, крепости. Подобно тому, как в русском от двора произошел дворец , в европейских языках дворцами стали court, hötel, maison ( фр.), Hof ( нем). Княжеская или королевская резиденции могли называться княжий град, княжий кром, детинец и нем. Sloss, Burg , фр. château, англ. castle — «укрепленное поселение на холме, замок». Другая история у латинского рalâtium , от которого греч. παλάτιον , ит. palazzo , фр. palais, англ. palace , нем. Palast, Palais, исп. palacio , рус. палата . В эпоху императорского Рима склоны Палатинского холма были сплошь застроены дворцами принцепсов, так что само название холма стало обозначать «дворец», «резиденция императора».
В русском языке за словом дворец значение «царский дом или дом царской семьи» оформилось на протяжении XV–XVIII веков, вплоть до XVIII века княжеские или царские дома называли палатами, хоромами, чертогами, теремами , связь которых с наименованием жилища существует, хотя не всегда очевидна. Начинать необходимо с дома и двора. Это слова индоевропейского характера, то есть они существуют практически во всех языках индоевропейской семьи, правда, иногда в несколько разных значениях. Так, если русское дом – жилая постройка, то английское dome , французское döme — купол, купольный свод, отсюда Dom «собор».