Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии
Шрифт:
А затем опять годы запустения и страх общественности перед реальной возможностью утраты Стрельнинского дворца. В мае 2001 года городская комиссия, проверявшая состояние фундаментов дворца, вынесла страшный вердикт: «Если в ближайшие месяцы не будут предприняты эффективные противоаварийные меры, 300-летие Петербурга мы отметим утратой двух старейших зданий – ровесников города» [812] . Речь шла о Константиновском дворце в Стрельне и о Большом Меншиковском дворце в Ораниенбауме.
То, что произошло с дворцовым ансамблем накануне 300 летнего юбилея города, вероятно, следует называть не реставрацией, не реконструкцией, а реабилитацией архитектурного памятника. В архитектурном и строительном деле это синонимично восстановлению, но в случае с дворцом в Стрельне важен и юридический оттенок: восстановление в правах, восстановление доброго имени. Второе рождение дворца, в качестве собственно дворца, произошло с соблюдением всех законов дворцового жанра.
Дворцам положено возникать внезапно, на пустом месте, словно по волшебству: «На месте, где вчера пестрел цветами луг, невиданной красы дворец воздвигся вдруг» (Жан де Лафонтен). Не только литературные, но и реальные дворцы строили в свое время очень быстро, как бы стремясь поддержать мотив сказочного преображения пустыни. Требования «ускорить», «строить с поспешанием», «поспешать как возможно скорее» сопровождают историю реального дворцового строительства XVIII века. За два года был отстроен когда-то наш дворец (1720–1722), за полтора года к 300-летию Петербурга «воздвигся», если и не на пустом месте, то в буквальном смысле «из руин», новый Константиновский дворец [813] .
Те петербуржцы, которые проезжают по Петергофскому шоссе лишь время от времени, преимущественно летом, ощутили на себе эффект внезапности. «Чудесный» характер воздвижения дворца из руин подчеркнут тем, что одновременно, в один и тот же день – 31 мая 2003 – происходило торжественное открытие Константиновского дворца и Янтарной комнаты, имеющей почти официальный титул «восьмого чуда света». Дворец наконец-то стал дворцом.
Основной интенцией художественной программы восстановления дворца можно считать осуществление мечты. Строители начала XXI века попытались выполнить все то, о чем мечтали прежние хозяева Стрельны. Скоро забьют фонтаны, недостаток естественной подачи воды будет преодолен с помощью электричества. Петр мечтал прибывать в свою приморскую резиденцию морем и прямо на боте или яле подходить к дворцу. Так строили городские дворцы, прибывали в шлюпках к Петергофскому дворцу, пока не был установлен в центре большого каскада фонтан Самсон. Судя по легенде, за отсутствие подъездного канала от моря к дворцу в Ораниенбауме разгневался Петр на Меншикова. В Стрельне эта затея, как и многие другие, оказалась трудноосуществима – залив настолько мелкий, что пришлось устраивать далеко от берега дамбу, но и это не помогло. В ходе реконструкции углубили каналы, на поперечных – сделали разводные мосты. Теперь можно подойти на катере прямо к подошве дворца и оказаться у самого грота. И не только на катере, но и на автомобиле, и на вертолете: площадь перед дворцом со стороны Петергофского шоссе (прежде цветник, затем военный плац) оборудована как посадочная площадка для вертолета.
Когда-то Леблон с одобрения Петра I мечтал устроить на острове, образованном каналами парка, у самой кромки залива «Замок воды» с каскадами и бассейном. Он должен был стать кульминацией водной феерии, здесь сходились бы воды всех каналов и фонтанов, чтобы еще раз показать торжество Искусства, прежде чем стать Природой. Поскольку водная программа в парке была «свернута», не осуществился и этот замысел. Вплоть до недавнего времени остров стоял, поросший соснами. Сегодня здесь появился, правда, не замок, но павильон для переговоров в узком кругу, узость круга и секретность возможных бесед эмблематически закреплена в островном месторасположении павильона.
Возрождая славу музыкального Костантиновского дворца XIX века, его открытие в дни юбилея сопровождалось концертом сегодняшних звезд – Лучано Паворотти пел на террасе перед кутающимися в пледы высокими гостями. Искусство торжествовало над Природой.
Для самого дворца эта ситуация оптимальная. Возможности восстановления и использования этого памятника давно обсуждались общественностью, но были далеки от реализации. Было ясно, что традиционная музеефикация не годится – дворец, по прежнему, будет оставаться в тени Петергофа, неизбежно превратится в музей «второго» или «третьего» ряда. Высказывались идеи превратить его во Дворец Науки и Культуры, проводить здесь конференции, симпозиумы, устраивать художественные акции, но в советское время эта идея так и не осуществилась, для бюджетных отраслей рыночной экономике тоже сомнительна. Судьба дворца, выступающего в качестве правительственной резиденции, места проведения официальных мероприятий самого высокого уровня, обеспечена, по крайней мере, до той поры, пока вообще в казне будут деньги.
Историю дворца как бы начали заново, постарались «переписать» страницы неудач, запустения и разрухи, вызванные природными, социальными причинами или просто неблагоприятным стечением обстоятельств.
Даже конный памятник Петру I перед фасадом дворца конгрессов – еще один несчастный, получивший новую жизнь. Этот памятник был выполнен скульптором Г. Касселем и архитектором К. Ремертом и установлен в Риге в 1910 году в честь 200-летия вхождения Лифляндии в состав России. В начале первой мировой войны, т. е. практически сразу же после установки, его демонтировали и эвакуировали, но судно, на котором его перевозили, затонуло. До 1934 года Петр пролежал на морском дне, когда егоподняли вместе с обломками затонувшего судна. В 1985–1991 памятник установили в Риге, где он неоднократно подвергался осквернению, пока, наконец, не оказался на почетном месте перед новым дворцом конгрессов [814] .
Новая история дворца создается для другого времени, для других зрителей, и в ней, неизбежно, возникают новые сюжеты.
Первое, что бросается в глаза в событии второго рождения дворца – осуществление строительных идей Петра превратилось в прозрачную аллегорию реформаторства и строительства новой России по европейскому образцу. В свое время строительством крупных дворцово-парковых резиденций было ознаменовано вступление России в «концерт европейских держав». Стало хрестоматийным утверждение, что размах дворцового строительства в петровское и в послепетровское время стал прямым отражением масштаба государственных преобразований, возмужания светской культуры, свидетельством необратимости реформ. Стрельна, Петергоф, Ораниенбаум самые ранние, самые первые опорные точки в дворцовом ожерелье Петербурга. Строительство приморских резиденций, затеянное Петром в самом начале XVIII века, в разгар Северной войны, символизировало власть России над морем, причем не только обретение моря, но и саму претензию на могущество, на возможность равноправного диалога с европейскими державами. Триста лет спустя для диалога России и Европы был выстроен Дворец Конгрессов [815] . В том месте, где Петр I «прорубал окно в Европу» и «грозил шведу», нынешний глава государства обсуждал возможность вступления России в Евросоюз.
«Европейскость» нынешнего Константиновского дворца дополнительно подчеркнута его музейным использованием. Это музей особого рода: официальная правительственная резиденция, открытая для свободного доступа публики. Кресло, где сидел В. Путин, кабинет, где проходила беседа В. Путина и Дж. Буша «без галстуков» демонстрируются наравне с экспозицией, посвященной государственной символике или мемориальными комнатами К.Р.
Конечно, и прежде, и сейчас можно побывать в качестве экскурсанта в Мариинском дворце, занятом действующими органами власти. Но это возможно лишь по предварительной заявке от организации, при входе попросят предъявить паспорт. В Таврическом дворце и такая практика отсутствует. В Константиновском дворце паспорт не спрашивают, а предварительные заказы на экскурсии вообще не принимают, правила гласят: дворец может быть внезапно закрыт для проведения официального мероприятия. Одиночный посетитель, независимо от своего социального статуса, места работы, наличия в кармане удостоверения имеет в Константиновском дворце неоспоримое преимущество перед личностями, «организованными» в группы. Это обстоятельство тоже не вполне обычно для нашей музейной практики, особенно в сравнении с возможностью осмотра Янтарной комнаты. Юбилейным летом 2003 года она была практически недоступна «одиночным» посетителям из-за огромного количества желающих и невероятно длинных очередей. Предварительно заказанные экскурсионные группы имели преимущество.
Дворцы конгрессов появились в 1970-е – 1980-е годы во многих городах Европы: в австрийском городе Брегенц, во французских Лилле и Монерале, в немецком Тиргартене. Само предназначение таких зданий универсально – в них проводятся самые различные мероприятия межгосударственного характера. Такие дворцы имеют, как правило, т. н. универсальный зрительный зал или несколько залов, способных служить театральным или концертным залом, кинозалом, залом заседаний с президиумом и т. д.
Европейские дворцы конгрессов своим прототипом имели советское универсальное общественное здание – опыт строительства советского общества и опыт советской архитектуры был западной культуре хорошо известен. Но в отличие от советских общественных зданий, дворцы конгрессов были свободны от идеологических интерпретаций. Дворцы конгрессов стали топосами гражданского общества – местами, где народ представлен множеством реальным общностей, подвижных, гибких, постоянно сменяющих друг друга. Близость общества и политической власти во дворцах конгрессов никак не обозначалась – они не заменяли собой дворцов парламентов и дворцов правосудия, разного рода мероприятия в них проводимые обладают властью над общественным мнением, но не политической властью. Однако в постиндустриальной реальности, в ситуации стремительно нарастающего расслоения на бедных и богатых, гражданское общество стало формой существования только одного из двух полюсов – элиты.
Аналогично живет Стрельнинский дворец. Это одновременно и музей, и место проведения фестивалей. Здесь устраивает выпускные балы Гуманитарный университет профсоюзов [816] , и награждают победителей конкурса на знание русского языка [817] . Здесь же проходят встречи высокого международного уровня (саммит «большой восьмерки» в 2003 и 2006 годах). Но при всей остроте современных проблем, репортажи с саммита 2006 года в средствах массовой информации отличались множеством бытовых подробностей и минимум аналитической информации. Саммит больше напоминал череду светских раутов, чем диалог государств.