Дворец ветров
Шрифт:
Аш не имел ни малейшего понятия, что ему делать с этим. Здравый смысл подсказывал, что он должен выбросить всякие мысли об Анджули из головы и постараться не видеться и не разговаривать с ней впредь, ибо это неминуемо кончится плохо для них обоих. Он ясно понял это прошлой ночью и по-прежнему понимал столь же – если не более – ясно сейчас, при ярком свете дня. Раджкумари Анджули – дочь одного правящего князя, сводная сестра другого и будущая жена третьего. Ничто не изменит этого, а потому для него самым благоразумным – и единственно правильным – будет забыть прошлую ночь и благодарить небо, что каким-то своим словом или поступком он умудрился оскорбить девушку так сильно,
Но Аш никогда не отличался здравомыслием, да и осторожностью тоже, коли на то пошло. Сейчас он мог думать только о том, что должен поговорить с ней и непременно поговорит, хотя даже при ее содействии сделать это будет трудно, а без оного – почти невозможно. Но он добьется своего. Он должен. Впереди еще много недель путешествия, и если до сих пор он всячески подгонял процессию, не давая долго задерживаться на одном месте, то теперь все будет иначе.
Отныне он позволит людям идти медленнее и задерживаться на каждой стоянке дольше – на день-два, самое малое, и таким образом путешествие затянется еще на несколько недель сверх запланированного срока. А чтобы лишить Джули возможности избегать его, он постарается покрепче подружиться с Шушилой, Джхоти и Кака-джи, которые станут приглашать его в дурбарную палатку, где Джули придется присоединяться к ним. Судя по тому, как привязана к ней младшая сестра, ей будет трудно отказаться и еще труднее найти вескую причину для отказа, ведь она едва ли готова объяснить истинное положение вещей своей сестре или еще кому-либо.
– Хай май! – вздохнул Аш и лишь тогда осознал, что произнес эти слова вслух, когда Кака-джи, остановивший свою лошадь рядом с ним, спросил:
– Вы чем-то обеспокоены?
– Да нет, ничего особенного, Рао-сахиб, – сказал Аш, заливаясь краской.
– Нет? – В голосе Кака-джи слышались поддразнивающие нотки. – Я бы сказал, судя по всем признакам, что вы влюблены и оставили свое сердце в Равалпинди. Именно так выглядят, разговаривают и вздыхают молодые люди, когда думают о возлюбленной.
– Вы слишком проницательны, Рао-сахиб, – беззаботно сказал Аш.
– О, но ведь я тоже был молодым когда-то, пусть даже сейчас с трудом в это верится.
Аш рассмеялся и спросил:
– Вы были женаты, Рао-сахиб?
– Разумеется, причем женился, когда был значительно моложе вас нынешнего. Но через пять лет моя супруга умерла от холеры, успев родить мне двух дочерей. И теперь у меня семеро внуков – все девочки, хотя, несомненно, в свое время они подарят мне много правнуков. Очень на это надеюсь.
– Вам следовало снова жениться, – строго заметил Аш.
– То же самое говорили мои друзья и родственники. Но в то время я не спешил приводить еще одну женщину в дом, и без того переполненный женщинами. А позже, много позже, я влюбился…
Последние слова он произнес таким скорбным тоном, что Аш снова рассмеялся.
– Вас послушать, так любой решит, что страшнее несчастья в вашей жизни не было.
– Так оно и есть, – вздохнул Кака-джи. – Она принадлежала к другой касте, и я знал, что мне не следует даже думать о ней и что жрецы и мои родственники воспротивятся такому браку. Но пока я колебался, отец моей возлюбленной выдал ее замуж за другого мужчину, которого меньше волновали подобные вопросы. А потом… потом я понял, что ни одна женщина не может занять ее место в моем сердце или заставить меня забыть о ней. Поэтому я так и не сумел пересилить себя и жениться вторично, да это, наверное, и неплохо: от женщин много головной боли и шума, а старый человек вроде меня нуждается в тишине и покое.
– И досуге, чтобы ездить на соколиную охоту, – ухмыльнулся Аш.
– Верно, верно. Правда, с возрастом человек теряет сноровку. А ну-ка, покажите мне, на что вы способны, сахиб…
Они больше не говорили о любви. Аш сосредоточил свое внимание на охоте и в течение следующего часа заслужил самые лестные похвалы Кака-джи за умение обращаться с кречетом. В полдень они поели в роще на берегу джхила, а потом невесты со своими служанками удалились для полуденного отдыха в сооруженную из подручных материалов палатку, а мужчины удобно расположились в тени и приготовились проспать самую жаркую часть дня.
К этому времени свежий утренний ветерок стих до слабых дуновений, которые шелестели листвой деревьев, но не вздымали пыль с земли, и трескотня сахт-бай и полосатых белок смолкла. Где-то тихо и нежно ворковала пара вяхирей, этот монотонный звук приятно сочетался с дремотным шорохом листьев и редким позвякиваньем колокольчиков, когда какой-нибудь сокол встряхивался в тени. Такое чарующее сплетение тихих звуков могло убаюкать любого взрослого, и один только Джхоти, который, как большинство десятилетних мальчишек, считал полуденный сон напрасной тратой времени, никак не мог угомониться. Хотя не все взрослые спали: капитан Пелам-Мартин, например, бодрствовал.
Он уютно устроился между корнями древней мелии, привалившись спиной к стволу с глубокой выемкой как раз в ширину плеч, и еще раз обдумал проблемы, связанные с Джули, краем уха прислушиваясь к тихому разговору между двумя находившимися вне поля зрения людьми, которые, вероятно, не знали, что за деревом кто-то сидит, или же полагали, что он спит. Разговор был исключительно неинтересным, и только по его содержанию Аш догадался, что одним из собеседников является Джхоти: похоже, мальчик хотел отправиться один на другой берег джхила и испытать там своего сокола, а кто-то из взрослых его отговаривал. Аш не хотел выдавать свое присутствие, чтобы не оказаться вовлеченным в спор, в котором каждая из сторон станет обращаться к нему за поддержкой, а потому тихо сидел на месте, надеясь, что эти двое скоро уйдут и оставят его в покое. Приглушенные голоса отвлекали его от мыслей и не давали сосредоточиться, и он прислушивался к ним с возрастающим недовольством.
– Но я хочу поехать, – сказал Джхоти. – Зачем мне тратить столько времени на сон? Если ты не хочешь ехать со мной, так и не надо. Ты мне в любом случае не нужен. Я предпочитаю поехать один. Мне надоело, что за мной постоянно ходят по пятам, как за несмышленым младенцем, и ничего не разрешают делать самостоятельно. И Джан Чада я тоже не возьму. Я не хуже его умею запускать сокола и не нуждаюсь в советах и указаниях.
– Да-да, мой принц. Конечно. – Шепот звучал умиротворяюще. – Все это знают. Но вы не можете отправиться без сопровождения. Так не годится, и его высочество ваш брат никогда не позволил бы вам. Вот если бы вы были постарше…
– Я уже достаточно взрослый, – горячо перебил его Джхоти. – А что касается моего брата, так ты прекрасно знаешь, что он готов на все, лишь бы только лишить меня удовольствия. Он всегда старался навредить мне. Он знал, как мне хочется поехать с сестрами в Бхитхор, и потому запретил, просто мне назло. Но в конце концов я перехитрил его и все-таки поехал.
– Да, мой принц. Но, как я предупреждал вас тогда, вы совершили безрассудный поступок, и, возможно, нам придется сожалеть о нем всю жизнь, ибо ваш брат еще может послать за вами и отомстить всем, кто сопровождает вас. Этой своей выходкой вы уже подвергли меня серьезной опасности, а если с вами что-нибудь случится во время путешествия, я точно поплачусь головой.