Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века
Шрифт:
Подобные развлечения и эксцентричные поступки шута в его простонародном дурачестве приезжие иностранцы находили варварским обычаем [366] .
Дворовых называли «людьми» и обращались к ним по имени: Федька, Параша, Наташка, Акулька, Анисья, Иван… Стариков (особенно нянек, кормилиц) звали по отчеству: Гавриловна, Григорьевна, Семеновна. Своих господ слуги всегда должны были звать по имени-отчеству, говорили об одном человеке во множественном числе, чтобы подчеркнуть его значимость. У крестьян и крепостных имена были простонародные, которых не встретишь в модной гостиной. Дворяне же специально звали друг друга на французский манер (Александрина вместо Александры, Поль вместо Павла, Жорж вместо Георгия…), чтобы подчеркнуть отличие между благородным сословием и простолюдинами.
366
Дашкова Е. Р. Указ. соч. С. 266.
Высшая категория слуг в своих манерах и одежде пыталась подражать господам. В праздничные дни они являлись ревностными посетителями театра [367] . Однако, при всем стремлении скопировать внешний лоск господ, слугам недоставало внутренней культуры, должного образования. Зачастую при таком стремлении к внешнему благородству и одновременной невозможности сблизиться с высшим сословием получались лишь карикатуры на элиту.
В руководстве по светскому поведению середины XIX века находим следующую рекомендацию: дворяне в отношении слуг должны быть «добры и строги, внимательны и ласковы, разумеется так, как можно быть со своим человеком, и, по возможности, вознаграждайте их услуги»; не допускается никакой фамильярности: «исполняйте обязанности свои, будьте честны и благородны с ними и этого уже достаточно, чтобы приобресть их расположение» [368] .
367
Яцевич А. Г. Указ. соч. С. 92.
368
Светский человек, или Руководство к познанию правил общежития. С. 26–27.
В. П. Бурнашев, помогая женщинам стать эталонными хозяйками, писал, что пища для слуг должна быть сытной и вкусной: «Хорошая похлебка с куском свежего или соленого мяса, вареные овощи, каша или кисель, притом квас и хлеб вдоволь; по праздникам же пироги с мясом, капустою, яйцами, кашею или творогом, кой-когда хорошая жареная часть говядины, свинины или баранины – и люди ваши будут довольны. Если же вы по воскресным дням, или в именины кого-нибудь из членов вашего семейства, дадите старикам по чарке вина, а молодым по стакану домашнего пива или меду, то поверьте, что слуги ваши никогда не будут иметь повода жаловаться на дурное содержание» [369] .
369
Бурнашев В. П. Указ. соч. С. 45.
В «Журнале для удовольствия» рекомендовалось почаще хвалить и благодарить слуг: «Я примечал всегда, что гораздо более действует на слугу, если похвалить его хотя за одно доброе дело, нежели бранить его за дурные поступки; а чтобы возбудить в нем охоту делать вам угодное, то должно показать, что и вы им довольны; ибо самым лучшим поощрением будет для слуг, если вы покажете ему, что он точно так поступает, как вам было угодно» [370] .
Примером терпения, милосердия и выдержки может служить поведение князя Дмитрия Владимировича Голицына. У него был пожилой камердинер, который часто напивался мертвецки пьяным. Однажды князь вернулся поздно домой, его никто не встретил; он прошел в соседнюю комнату и обнаружил там лежащего на полу пьяного камердинера. Он его разул, раздел и уложил в постель. Наутро камердинер раскаялся, просил прощения и обещал больше не пить; с тех пор он действительно не напивался [371] . А. Д. Блудова писала, что у ее отца со времен его юности был слугою Гаврила, однако он «был так уважаем им, что нас, детей, приучил вставать перед Гаврилой, когда он приходил к нам в детскую, а бабушка писала ему „Гаврило Никитич“, по имени и отчеству» [372] .
370
Журнал для удовольствия. 1805. Ч. 3. № 8. С 137–138.
371
Рассказы Бабушки. С. 182.
372
Блудова А. Д. Воспоминания и записки графини А. Д. Блудовой. СПб.: Тип. Майкова, 1871. С. 5.
Лакей Григорий, персонаж «Лакейской» Н. В. Гоголя, говорил: «Нет, брат, у хорошего барина лакея не займут работой, на то есть мастеровой. Вон у графа Булкина – тридцать, брат, человек слуг одних; и уж там, брат, нельзя так: „Эй, Петрушка, сходи-ка туды“. – „Нет, мол, скажет, это не мое дело; извольте-с приказать Ивану“» [373] . Правда, если нрав у барина крутой, то ничего и не скажет Петрушка, а смиренно пойдет и сделает, что прикажут. Телесные наказания крепостных были настолько обыденным явлением, что только прогрессивно настроенные господа воспринимали их как унижение личности (и наказуемого, и наказывающего). В массе своей хозяева не считали «людей» равными себе, а находили естественным, что одно сословие обязано повиноваться другому. А. И. Дельвиг и М. Ф. Каменская, вспоминая о нравах начала XIX столетия, отмечают, каким причудливым образом сочеталось православное религиозное мировоззрение с привычкой (подчас просто тиранической) практически неограниченно властвовать над крепостными. Дядя А. И. Дельвига, князь Дмитрий, колотил своих людей костылем, на который опирался, но при этом был религиозным и набожным человеком. Дядя Александр также бил людей. И в отношении девок оба тоже не стесняли себя [374] . Памятен случай рукоприкладства в одном из самых знаменитых русских романов – «Войне и мире» Л. Н. Толстого: Николай Ростов разбил перстень, когда ударил старосту, раздражавшего его.
373
Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 6 т. М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1952. Т. 4. С. 218.
374
Дельвиг А. И. Указ. соч. Т. 1. С. 23.
Если же преступление слуги было действительно тяжелым, как, например, воровство, то хозяева обращались к властям – как для поимки крепостного (в случае его бегства), так и для наказания, вплоть до ссылки в Сибирь. В Центральном историческом архиве Москвы содержится Фонд 54 Московского губернского правления, где можно найти, в том числе, дела о наказаниях крепостных за различные преступления. Например, крепостной князя Федора Николаевича Барятинского Федор Макаров был «осужден в краже у господина своего разного серебра для наказания здесь в Москве на публичном месте плетьми сорока ударами» [375] . В другом деле описан случай в доме некоего И. А. Павловского: «Подсудимая дому коллежского асессора Павловского дворовая женка Авдотья Алексеева, в учиненных ей в лафертовском частном суде со увещанием священника допросах призналась в побеге от того помещика своего, в краже у него при побеге детской бекеши, в назывании себя солдаткою с переменою своего имени и в непотребстве, которая и прежде в неоднократных преступлениях обращалась, за что и была наказываема, и сие подтвердила в присутствии сей палаты; то ее Алексееву за вышеписанное преступление, согласно сомнениям уезднаго суда по силе именного 1754-го года мае 13-го дня 15-го пункта и указах 1799-го года июля 31-го дня наказать в мещанской части плетьми десятью ударами, и по наказании как помещик ее коллежский асессор Павловский принять к себе в дом не желает, отослать в Сибирь на поселение» [376] .
375
ЦИАМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 3228. О наказании плетьми дворового человека кн. Федора Николаевича Барятинского Федора Макарова 27 августа – 3 сентября 1802 г. Л. 2.
376
ЦИАМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 3019, 1802 г. О наказании дворовой коллежского асессора Остаховой Авдотьи. Л. 1–1 об.
В 1799 году Август Вицман опубликовал «Наставления слугам»: автор советовал господам читать своим подданным не реже чем раз в месяц. Слугам рекомендовалось быть всегда послушными своим хозяевам во всем, «что не есть противно справедливости и благоразумию, как св. апостол Павел тебя научает, и во всем что согласно есть с Божественными законами». А служанок остерегают оставаться наедине в комнате с мужчинами; при склонении же хозяином к сожительству советуют немедленно тот дом оставлять (данные рекомендации могут быть отнесены единственно к вольным служанкам – крепостным девушкам оставить господ было невозможно). Также говорилось о том, что нельзя плохо отзываться о хозяевах, открывать их недостатки, худое поведение или то, что они хотят держать в тайне [377] . У добрых господ, вникающих в жизнь своих крепостных, по воспоминаниям современников, слуги действительно были не словоохотливы.
377
Вицман Август. Наставления полезные для слуг, которые так же не будут безполезны и для самих хозяев. СПб., 1799.
Российской истории известны примеры исключительной преданности слуг своим господам. Так, в журнале «Сын отечества» за 1813 год приводится случай, происшедший в Отечественную войну 1812 года. Действительный статский советник В. В. Неронов жил в Москве в собственном доме. Ему было уже 92 года, и встать с постели он не мог. Французский генерал, занявший помещение, приказал выкинуть хозяина на улицу. Тогда двое верных крепостных на руках снесли его в церковь неподалеку, около недели ухаживали за ним и кормили тем, что могли достать. А через неделю на руках вынесли из города и 40 верст шли до деревни, где смогли сделать носилки, нанять людей и довезти хозяина до Рязани [378] .
378
Сын отечества. 1813. Ч. 3. С. 196–197.
Нередко случалось обратное: слуги бунтовали против своих господ – хотя если для крепостных деревень бунт был явлением нередким, то для дворни такое поведение скорее нехарактерно. А. В. Мещерский рассказал случай из своей биографии: на него напал его повар Ларион, который должен был находиться безвыездно на квартире в Царском Селе и ждать барина, однако пропадал непонятно где долгое время, а вместо оправданий решил придушить князя. Столь безнравственное поведение, по мнению автора, являлось следствием пропаганды протестантизма в Прибалтийских губерниях, где Ларион прожил около десяти лет. Через несколько лет они нечаянно повстречались в Риме; Ларион испросил прощение и получил паспорт. Больше их дороги не пересекались [379] .
379
Мещерский А. В. Из моей старины // Русский архив. 1901. Т. 1. № 3. С. 479–485.
Привычка всю жизнь служить господам, невозможность изменить свой жизненный уклад рождала особый тип людей. Как писал И. А. Гончаров о характере отношений Обломова и Захара, «старинная связь была неистребима между ними». Идеализируя прежних слуг и господ (иронически), автор затем отмечает: «Если Захар, питая в глубине души к барину преданность, свойственную старинным слугам, разнился от них современными недостатками, то и Илья Ильич, с своей стороны, ценя внутренне преданность его, не имел уже к нему того дружеского, почти родственного расположения, какое питали прежние господа к слугам своим. Он позволял себе иногда крупно браниться с Захаром» [380] .
380
Гончаров И. А. Указ. соч. Т. 4. С. 76–77.