Двойная игра
Шрифт:
Малыш захныкал. У него резались зубки. Йохен знал, где стоит успокоительная настойка. Приговаривая ласковые слова, он прошел по темной комнате и наклонился над маленькой кроваткой.
39
Я передаю эти записи издателю, полностью отдавая себе отчет в том, какие последствия может иметь этот мой поступок для моей личной жизни и какое воздействие он может оказать на общественное мнение. Я сделал эти записи на своем родном языке, чтобы наглядно показать, что поступаю как американец, сознающий ответственность перед своей страной и народом. Я уполномочиваю моего старого
Проф. д-р Дэвид Штамм. (Из дневника, который велся во время последнего пребывания в Западном Берлине.)
К вечеру поднимается ветер. Он гонит перед собой струи дождя, и окна машины приходится закрыть. Шелестят и скрипят старые сосны, а иногда на крышу сыплются сосновые шишки. Просека, на которую они завели задним ходом свой «вартбург», под острым углом отходит от шоссе — так, что они издалека видят машины, идущие со стороны Берлина. Машины выныривают на холме, через который проходит шоссе. они дают знать о себе издалека отсветом фар на дождливом небосводе.
Час проходит за часом. Они по очереди выходят из машины под дождь и ветер, чтобы хоть немного размяться. А потом снова сидят вместе перед крохотной светящейся точкой, показывающей, что радиотелефон включен. Но сигнала все нет.
Взятые ими из кухни Ренаты бутерброды давно съедены. Йохен выливает остатки чая в чашку Вернера, и они по очереди пьют из нее в полнейшем молчании. Иногда, когда мимо с рычанием проносится грузовая машина, они поднимают головы в ожидании, но это опять какой-нибудь молоковоз или самосвал со щебнем. Да они и сами знают, что это не то, ибо та машина, которую они ждут, давно бы попала под наблюдение. А радиотелефон по-прежнему молчит.
Решено ограничить радиотелефонные разговоры самыми необходимыми сообщениями. Лишь глубоко за полночь звонит Эрхард Холле, который непосредственно у границы поддерживает контакт с контрольно-пропускным пунктом. Он изъясняется словами кода:
— Алло, дежурные!
— Дежурные слушают! Центр, говорите!
— Родильная палата закрылась. Сегодня ночью пациентов не будет. Старший врач говорит, что до восьми утра ничего не произойдет. Акушерка, вероятно, пошла спать, так как роды откладываются. Вы можете отозвать дежурную машину. «Скорая помощь» берет все на себя.
— Объявился ли отец ребенка? — спрашивает Вернер.
— Нет, но кровать по-прежнему зарезервирована.
По дороге домой, когда они проезжают мимо сверкающего аэронавигационными огнями аэродрома, Йохен Неблинг говорит:
— Я беспокоюсь. Моя кузина способна выдержать многое, но и у нее есть нервы. Путь по контейнерной трассе был предусмотрен для него, а не для нее. Нам не следовало соглашаться на это.
— Разве у нас был выбор? Что было делать — послать за ней воздушный шар или предложить пробраться к нам через трубы на полях орошения? А кроме того, повода для беспокойства пока нет, ведь о точном времени мы не договаривались.
— Но сколько времени у нее остается? С каждым часом ее шансы неумолимо уменьшаются. У меня все внутри переворачивается, как подумаю о старике Эгоне Франке. Старей Эгон с его шарманкой! Добродушный дикарь. А они безжалостно убрали его с пути. За этим стоит нечто взрывоопасное — иначе к чему тогда эти издержки? И поскольку все это связано с Баумом, который уже использовал Виолу как связную, она в серьезной опасности. Я схожу
— Выбрось из головы мрачные мысли, Йохен. Давай-ка чуточку вздремнем, а там видно будет.
По радио два джазовых пианиста состязаются в импровизации. Их вытесняет диктор, читающий известия. Известный итальянский прокурор на одном из курортов Южной Италии изрешечен автоматными очередями террористов. Интерпол ведет розыски от Салоников до Малаги. Бременский профсоюз строительных рабочих требует повышения тарифных ставок, которое союз предпринимателей в связи с застоем в строительстве считает неприемлемым. Конфликт должен разрешить государственный третейский суд. На соревнованиях в закрытых помещениях показан лучший в этом году в мире результат в прыжках в высоту. Министры иностранных дел стран НАТО зондируют почву перед новым туром консультаций. Лондонская биржа реагирует на это повышением курса ценных бумаг и увеличением вложений. В арктических водах курсом на север продвигается загадочное соединение кораблей: в течение двух дней три американских фрегата следуют рядом с советским крейсером, поддерживая радиолокационный контакт. Представитель правительства охарактеризовал молчание Москвы по этому поводу как опасное. Прогноз погоды содержит предупреждение, адресованное водителям автомобилей.
Они настраивают приемник на свою радиостанцию, где ночная программа передач завершается выступлением ансамбля охотничьих рожков. Вернер тихонько подпевает. Гипнотический ритм дворников нагоняет на Йохена беспокойный сон. Занимается рассвет, гаснут фары машин, а ему снится, что он в пивном баре Кэролайн, старый Эгон импровизирует на шарманке на ту тему, которая еще недавно звучала по радио в исполнении дуэта пианистов, а за стойкой стоит не тетушка, а Виола, которая пододвигает тайком к его бокалу с виски протезную мазь.
Когда Вернер высаживает Йохена из машины, тот проходит небольшой кусочек пути через лесок, расположенный позади его квартала, пешком. Моросящий дождь освежает лицо. Ничего нет лучше утра после бессонной ночи. Рената уже ушла на работу, и он в одиночестве наслаждается тишиной. Для начала выпивает большую бутылку пива, а затем разбивает три яйца на сковородку с салом. В ванной комнате он ставит рядом с ванной табуретку. Здесь он будет завтракать. Он как раз размышляет о том, не попросить ли руководство завода продлить ему отпуск, когда звонит телефон.
К Йохену обращается заводской вахтер, стоящий у главного входа:
— Коллега Неблинг, мне тут не дают покоя. И я должен вам сказать, что так не пойдет…
— Что не пойдет, коллега?
— У нас ведь своих дел хватает, а я вынужден узнавать ваш номер у диспетчера. Это стоило стольких нервов, сколько за целый день не истратишь.
— Что случилось, коллега? Да вы не волнуйтесь!
— Я — само спокойствие, но кое-кто хочет с вами поговорить. Вернее, одна посетительница. Она не дает мне покоя и не уходит. Хочет поговорить с вами по личному вопросу, как она уверяет. Но меня не проведешь.
— Кто собирается провести вас, коллега?
— Она! Вот она стоит передо мной и утверждает, что она ваша кузина.
— Что? Повторите! Кузина?
— Вот видите, и вы не поверили! Это же смешно, пусть не считает меня дураком! Послушайте, коллега Неблинг, вы тоже не давайте себя провести! Дама… дама… Извините, но женщина, утверждающая, что она ваша кузина, она… Одним словом, она — негритянка. И она не дает мне покоя. Я уж и не знаю…
Йохен втягивает в себя воздух и говорит:
— Дайте ей трубку!