Двойная звезда судьбы
Шрифт:
Едва Харуюки заметил в уголке её глаза слезинку, как он тут же закричал:
— Не… не говори так! Никто и никогда даже мысленно не обвинял тебя, Мей!
— Нет… я совершила ошибку, заслуживающую наказания. Дело в том, что… тогда я думала… что смогу усмирить его пламя и проскочить через врата, не убивая никого… иначе как наивными глупыми мечтами… это не назовёшь… — на этом месте отдававший болью шёпот окончательно затих.
Харуюки, всё ещё не в силах ничего произнести, наконец, осознал, почему Утай два года скрывалась от Черноснежки и жила затворницей на окраине Ускоренного Мира.
Сама Утай говорила, что это потому, что она не хотела, чтобы
Но…
Но в том же самом себя обвиняли и Черноснежка, и Фуко.
Черноснежка решила, что именно она виновна в гибели Нега Небьюласа, поскольку это она, повинуясь сиюминутному инстинкту, отрубила голову Первому Красному Королю Рэд Райдеру, развязав полномасштабную войну против остальных Королей. Поэтому она два года скрывалась в локальной сети школы Умесато.
Фуко считала, что, заставив Черноснежку отрубить её ноги ради усиления собственной Инкарнации, она неявно подтолкнула Черноснежку к тому, что та наделала. Эти мучительные мысли и заставили её скрыться на два года на вершине Старой Токийской Башни на неограниченном нейтральном поле.
Они вели себя точно так же. Все трое. Все они так ценили крепкие узы, связывавшие их со своими друзьями, что взяли вину на себя. И поэтому… Харуюки был уверен, что и оставшиеся два Элемента, и все те неизвестные ему бёрст линкеры, состоявшие в то время в Нега Небьюласе, исчезли по той же причине. Все они считали, что должны вечно искупать свою вину за смерть Старого Нега Небьюласа… и не решались появляться в Ускоренном Мире даже спустя два года…
— Но… но… — Харуюки отчаянно выдавливал из себя слова, глядя в закрытые глаза Ардор Мейден у своей груди. — Но… ведь Брейн Бёрст… существует не для страданий, не для мучений, не для ненависти, не для конфликтов… разве нет? Да, в этом мире сплошь и рядом происходят горькие, трагичные вещи… но всегда приходит день, когда ты одолеваешь препятствие, берёшься за руки с дорогими тебе людьми и делишься с ними всем. Обязательно настанет и тот день, когда твои друзья разделят с тобой ту боль, что ты пыталась вынести всё это время сама, Мей. Старый Нега Небьюлас погиб больше двух лет назад. Этот день уже далеко в прошлом!..
Он продолжал говорить, одновременно с этим начиная понимать, откуда взялась энергия, питавшая ту разрушительную Инкарнацию.
Её питало чувство вины. Это не настолько тёмная эмоция по сравнению с отчаянием или ненавистью, но и положительной её назвать тоже нельзя. Это пламя казни, наказания провинившегося человека. Скорее всего, во время применения своей техники Утай страдала так же, как и её цель.
И в то же время… похоже, что ощущение вины Утай было связано не только с гибелью Легиона. Она должна быть напрямую связана глубокими чувствами и с реальным миром. Ведь именно об этом говорила Черноснежка: изучение Инкарнации второго уровня требует встречи со своими «шрамами» в реальной жизни.
Естественно, Харуюки познакомился с Утай лишь несколько дней назад, и лезть к ней в душу не смел. Он не имел ни малейшего понятия, что она пережила в прошлом, почему страдала… и как потеряла свой голос. Но… но…
— Если даже Ускоренный Мир состоит лишь из ошибок и неверных путей… из вечных страданий и взаимной ненависти… то для чего мы стали бёрст линкерами?!..
Продолжил Харуюки изливать свои чувства, и обессилевшее тело Утай ощутимо дрогнуло.
Её багровые глаза медленно раскрылись. Но свет их всё ещё был слаб и неровен. Харуюки хотел сказать ещё что-то, хоть что-нибудь, но у него получалось лишь тяжело дышать.
И тут…
Мягкий голос, похожий на прохладный ветерок, ласкающий луговую траву, раздался в зале:
— «Что жизнь наша без игр, что жизнь наша без шалости…»
Говорил Лид, до селе молчавший. Юный самурай успел беззвучно обойти их, встать точно напротив Утай, а затем чинно усесться.
— «…Когда от звуков детских игр дрожат наши сердца».
По всей видимости, он цитировал слова из какой-то старой песни [7] , но Харуюки слышал их впервые. Он словно ощутил их смысл своими чувствами. Лид перевёл взгляд с Утай на Харуюки и тихо сказал:
7
Вот уж действительно, старой. Это отрывок из одной из песен «Рёдзин Хисё», сборника классических японских песен эпохи Хейан (VIII–XII столетия), составленного в конце XII века. Перевод (если он вообще есть) искать было лень, так что этот отрывок я перевел сам.
— Мне стыдно в этом признаваться… но я до сих пор не думал о судьбах других бёрст линкеров, о том, ради чего они сражаются. Я просто… думал, что все они лишь развлекаются и играют в эту игру. И я наивно мечтал о том, чтобы однажды… играть вместе с ними… — он качнул волосами, а затем склонил голову. Вновь подняв взгляд, таинственный самурай продолжил, — До того, как я встретился с вами, я знал лишь одного бёрст линкера — моего родителя и учителя. Он сказал мне: пусть я всегда буду один, пусть я никогда не покину этот замок, но я должен изо всех сил играть и радоваться жизни, поскольку только этот путь приведёт меня в будущее. Я всегда представлял себе радостные голоса детей, раздающиеся за высокими стенами, и продолжал тренироваться в одиночестве. И, спустя долгое… очень долгое время передо мной появились вы, Кроу-сан, Мейден-сан… мы поговорили… мы пообещали встретиться вновь… а сегодня мы сразились плечом к плечу друг с другом. Я не могу описать словами то, что я сейчас чувствую.
Трилид вновь прервался. Харуюки и Утай молча смотрели, как по его аккуратной маске стекает одинокая капля. Лид не вытер её, вместо этого он дрожащим голосом закончил:
— Я… могу сказать лишь одно… я рад, что стал бёрст линкером. Я счастлив, что смог узнать про Ускоренный Мир. И эту радость мне подарили… вы, Кроу-сан и Мейден-сан.
На этом месте юный самурай умолк и низко поклонился.
Укрытая завесой полумрака комната погрузилась в тишину. Рождённая Инкарнацией Утай магма испарилась, оставив после себя лишь кратер.
Наконец, Утай приподняла своё тело, обвела остальных аватаров взглядом и отчётливо произнесла:
— Если есть что-то, о чём я не жалею, и чему всегда была рада… это именно тому, что стала бёрст линкером. Но счастье мне приносили ещё и служение Чёрной Королеве Блэк Лотос, и битвы в составе Нега Небьюласа, и, спустя столько времени, встреча с Ку-саном и Лид-саном. А значит… весь этот путь… я проделала не зря…
Её ножки сдвинулись и нащупали пол. Харуюки помог ей встать на землю.
Утай подождала, пока на ноги поднимется и Лид, после чего шагнула вперёд, обернулась и сказала: