Двойник императора
Шрифт:
Отделение снова побежало в гору и еще два раза останавливалось, чтобы дать залп по преследователям. Оба раза Левкович не успевал еще прицелиться, а отделение уже вскакивало, чтобы бежать дальше. Когда до спасительного здания оставалось не больше пятидесяти метров, одна из пуль догнала Оноре Тоцци.
Его тотчас подхватили Лазарус и Кришпер. Отто тоже было попытался ухватить раненого за ноги, но капрал Кришпер повернул к Левковичу страшное лицо и прокричал:
— Прикрой лучше, придурок!
Отто кивнул и, встав на одно колено, как это делали ветераны, поднял свой «грифон». Только сейчас увидел, что прицельная планка передвинута слишком далеко.
«Вот почему я ни в кого не мог попасть…» — подумал Отто и передвинул планку на нужное место. Затем снова поднял комплекс и, поймав на мушку бегущий силуэт, плавно нажал на курок. Противник упал, и Отто перевел мушку на следующего — и снова удачный выстрел.
«У меня здорово получается…» — обрадовался Левкович и неожиданно обнаружил, что монотонное жужжание, которое он слышал, издают пролетающие рядом пули. Они буквально взрывали землю вокруг него, и он чудом оставался жив.
Новобранца Левковича охватила паника, и, вскочив на ноги, он что есть духу побежал догонять свое отделение.
Пули все били и били в землю вокруг Отто, а он все бежал, спотыкался и снова бежал. Споткнувшись в очередной раз, оп растянулся во весь рост, едва не выронив свой «грифон».
«Вот и все — это смерть. Меня сейчас догонят», — пронеслось в его голове. Однако в этот момент позади него раздалось несколько раскатистых взрывов. Отто перекатился на спину и увидел звено «маэстро».
Сбросив бомбы на десант, штурмовики сделали еще один разворот и теперь били из пушек по пытавшимся подняться в воздух геликоптерам.
Несколько винтокрылых машин уже горели, другие, дымя поврежденными турбинами, уходили в сторону реки. Израсходовав боезапас, убрались и «маэстро», а вслед за этим начали подниматься с земли залегшие пехотинцы Масе.
Увидев их совсем близко, Левкович вскочил на ноги и стремительным броском преодолел последние два десятка метров, отделявших его от развалин.
Едва он заскочил за угол, как в стену врезалась граната, и мелкие крошки красного кирпича разлетелись во все стороны. В испуге Левкович вжался в фундамент.
— Молодец, парень, — послышался голос Оноре Тоцци. — Вставай, теперь уже не страшно.
Отто приподнял голову и, узнав Тоцци, удивленно спросил:
— Ты жив, Оноре?
— Ага, в этот раз повезло. Небольшая контузия — пуля прошла под углом, — и, повернувшись спиной, Тоцци продемонстрировал распоротый пулей бронежилет.
— Ого! — удивился Левкович.
— Вот тебе и «ого». Я и сам подумал, что все — прибыл, но, видать, не в этот раз.
В здании застучали короткие очереди. Левкович схватился за свой «грифон», но Оноре его остановил:
— Сиди, сейчас они сюда не пойдут Рон и Тео заставят их выбрать другой дом. Эй, а где твои наплечник?
Левкович посмотрел, куда указывал Оноре, и увидел лишь кровоточащую ссадину на голом плече. Защитного наплечника и довольно приличного клока обмундирования как не бывало — они оказались сорваны тяжелой пулей.
— А я даже не заметил, — удивился Левкович.
Над самым зданием снова прошли несколько «маэстро», но бомбы не сбросили и, развернувшись, ушли в сторону тыла.
— О чем это говорит? — спросил Оноре, кивнув на удаляющиеся штурмовики. Левкович пожал плечами.
— Это говорит о том, парень, что десант Масе благополучно добрался до развалин и теперь несколько сотен этих мерзавцев прячется вокруг нас
— И что теперь?
— Что теперь? Не будем спать всю ночь. С этими ребятами шутки плохи — и сами не спят, и другим не дают. А уж ножами поработать, — Оноре сокрушенно покачал головой, — большие любители. Случалось, придешь с ночной разведки к своему взводу, а живых никого нет — всех ночью перерезали. Эти, — кивнул Тоцци в сторону соседнего здания, — фанатики всех порешили.
— Как же быть?
— Будем ждать, когда пришлют подкрепление и с очень большой кровью начнем их выкуривать
— Эй, Оноре, ты с кем разговариваешь? — крикнул из глубины дома Лазарус.
— Лева вернулся, — пояснил Оноре.
— Надо же, а я думал, что Левы с нами больше нет.
— Не обижайся, — улыбнулся Оноре погрустневшему Левковичу, — это он так шутит. На войне других шуток не бывает.
После этих слов Тоцци без всякого перехода отшвырнул молодого солдата в сторону и, вскинув «грифон», открыл огонь. Он бил длинными очередями, пока не закончился магазин, а затем переключил оружие на гранаты и начал стрелять из подствольного гранатомета
Наконец он опустил дымящийся «грифон» и, выдохнув воздух, сказал:
— Давай, Лева, потихоньку заползай внутрь. Чую, что в одного я не попал.
Левковичу не нужно было повторять два раза, и он ужом проскользнул в изуродованный дверной проем. Оказавшись под защитой кирпичных стен, он облегченно вздохнул и негромко позвал
— Оноре.
— Чего тебе?
— Помощь нужна?
— Подожди пока.
«Ну, подожди так подожди…» — рассудил Левкович и, сняв перчатку, дотронулся до ободранного плеча — рана неприятно саднила.
— Ага… — послышался голос Тоцци, а затем одиночный выстрел гранатомета.
Граната взорвалась где-то в соседнем здании, и спустя минуту Оноре заполз внутрь укрытия. Передернув затвор и дослав патрон в ствол, ветеран оглянулся на полуразбитый лестничный пролет и крикнул:
— Эй, собакоед!
— Чего тебе? — отозвался капрал Кришпер.
— Давай вызывай подкрепление! У нас патронов — кот наплакал.
— Сейчас попробуем, — ответил Кришпер и вскоре начал что-то бормотать.
Минут через десять он выругался, что можно было расценить как конец связи.