Двойник. Арка 2. Том 2
Шрифт:
— Нет, там хорошие глинозёмные разработки, — ответила Маттика, отчего-то потемневшая лицом, — и я категорически не хочу туда идти. Давайте поднажмём и продолжим путь.
— И далеко мы так уйдём? У нас почти ничего не осталось. Крупа, соль, приправы. Даже спичек почти кончились — ну да это ладно, Алаэрто пару раз поделится с нами огоньком, ну а с остальным как быть-то? Нет, Матти, припасы пополнить надо.
Сестра воздержалась от споров, хотя, судя по ее лицу, и могла бы. Алаэрто же издал непонятный звук, который можно было в равной степени расценить как то, если бы он хмыкнул, так и то, если бы он вздохнул. Но от комментариев оба воздержались, хотя я почти не сомневалась, что им что-то известно об этом месте…
Как и предполагалось, свернув в нужном месте, дошли мы до шахт уже к вечеру. Деревенька была окружена добротной каменной стеной в два человеческих роста. Маттика удивлённо подняла брови: как видно, если Красные Шахты и были ей знакомы, стена оказалась для неё новостью. Свернув по дороге направо и пройдя ещё с километр, мы нашли-таки ворота, которые ещё не успели поднять на ночь.
— Стой, кто идёт?! — зычно рыкнули со стены. Через секунду из-за стены выглянула весёлая и полная белобрысая голова хозяина этого самого голоса. Впрочем, через секунду весёлое и добродушное выражение сменилось приступом страха и паники, словно он увидел привидение или мертвеца.
Я с удивлением обернулась: увидев выражение лица этого бедняги, я почти не сомневалась, что кто-то из моих спутников решил шутки ради их напугать. Но нет, ничего необычного. Дракон с безразличием смотрел в другую сторону, Маттика же глядела прямо на стражника, и лицо её было холодное и отстраненное, как никогда.
— Приветствую, Кай, — безразличным тоном сказала она, — рада видеть тебя в добром здравии.
Белобрысое лицо Кая исчезло, Матти же метнулась вперед, дав нам знак следовать за ней. И верно, когда мы были на полпути, ворота начали закрываться. Но нам такая преграда была нипочём: короткий приказ — и кулон, со свистом вылетев из браслета, сцепил прутья решётки с одной из поперечных балок, лишив ворота возможности опуститься до конца.
Мы, чуть пригнувшись, беспрепятственно вошли в деревню, после чего я позволила воротам с грохотом опуститься вниз. Весьма странное начало, очень похожее на приём в Столице.
Тем временем Кай, стоявший возле колеса, должного опустить ворота, недоуменно и с ещё большим испугом смотрел на нас.
— Ты… ты… тебя же отсюда забрали! — залототал он, тыча в Сестру пальцем, — ты чего сюда вернулась, а? Тоже чтобы забрать кого-то? Мы… мы больше никого вам не отдадим, ясно?!
— Не смеши меня, — язвительно сказала Маттика, даже не удостоив Кая взглядом, — если с девочкой-сиротой обращаются так же жестоко, как вы в своё время обращались со мной — её заберут в любом случае, можешь не сомневаться. С тех пор, как умерли мои родители, я ни от кого из вас слова доброго не слышала, — ладони Маттики сжались в кулаки, видно, её до сих пор душила подавляемая злоба, — только — поди, найди, подай, принеси. И ещё — покачай эту крикливую девчонку. Без начала и конца. Сначала я люто ненавидела её, но два месяца спустя, как меня забрали отсюда, стала её жалеть. У собственной матери, целый день гостящей везде, где только можно, не было времени на собственную дочь. Кабы могли — забрали бы и её.
— Да ты… Ах, ты дрянная… — Кай тоже сжал кулаки в ладони, с трудом держа себя в руках.
— Прикуси язычок, Кай, пока я тебе молнией его не подпалила, — сказала Сестра, щёлкнув пальцами и вызвав статический щелчок электричества, — Ладно, коли нам нужны припасы, идёмте, — это уже адресовалось нам с Алаэрто, — я знаю, где их достать и без того, чтобы разговаривать с кем-то из здешнего сброда…
Да, это будет забавно. Сначала я не хотела сюда возвращаться, а потом решила: да почему бы и нет? Любопытно посмотреть, как жизнь расставила всё по своим местам. Когда-то, почти двадцать лет назад, я была здесь лишь забитой, никому не нужной, униженной сиротой, готовой в ноги кланяться и делать всю чёрную работу за кусок хлеба — а теперь я Молчаливая Сестра, вопреки своему сиротству получившая счастливое детство и сумевшая подарить его ещё пятерым малышкам, которых мне удалось спасти. Ещё и волшебница воздуха в придачу. Да передо мной все дороги открыты! Я вольна, красива, свободна… У меня есть достойная цель, и я держусь её… Мне есть чем гордиться!
А как они-то изменились за эти двадцать лет? В лучшем случае — никак. Всё те же толки-перетолки обо всём и ни о чём, только лица постарели, да животы отросли. Узнавали меня многие, умолкали на полуслове, ускользали в тесные переулки… Да, люди, правильно боитесь, ни от кого из вас я добра не знала.
Мари с Алаэрто идут позади меня, ничего не говоря. Да, они оба умны и чутки, понимают, что здесь и сказать нечего. Обернувшись, я мельком посмотрела на них. Мари, поняв, куда она нас привела, шла, залившись краской. Алаэрто же лишь внимательно и с ожиданием посмотрел на меня, точно ожидая вопроса. Но на дне его глаз было что-то… Непонятное, на такое притягательное…
Дракон. Нас всегда учили, что они — злейшие враги, ибо им мы никак не могли противостоять. К тому же нас учили, что они бросили нас в один из самых тяжёлых моментов истории. Причём не просто бросили — прочим расам пришлось буквально стряхивать со своей шеи этих дармоедов. Но Алаэрто… казалось, все мои задевания и насмешки лишь смешат его. Но порой и мне удавалось выводить его из себя. Вот только лучше я себя при этом не чувствовала. Что-то было не так. Как будто я при этом и себя ранила своими словами. А уж те две ночи, которые я провела у него под крылом… Я в такой безопасности себя даже в Приюте Сестёр не чувствовала. Так что он такое для меня? И кто я для него? И мыслимо ли такое вообще?..
Ага! Намечается очередная любопытная интермедия. Проходя мимо избы, в которой я до одурения когда-то качала годовалую кричащую малютку, я с огромным удовольствием услышала доносящиеся из неё вопли. Звуки эти для меня были настолько отрадны, что я даже остановилась послушать. Остановились и мои спутники, понимая, что сейчас командовать лучше мне.
Минуту спустя из окна высунулась не такая уж и старая, сколько я помню, но на удивление дряхлая и седая баба. Сколько лет, сколько зим…
— Баба Зуйта, — с притворной радостью воскликнула я, — неужели вы ещё не отдали Создателю душу? Коптите небо помаленьку?
Баба Зуйта была до того ошеломлена, что потеряла дар речи. Открыв рот, хлопая глазами и издавая нечленораздельные звуки, больше походившие на кваканье, она тыкала в Маттику пальцем.
— А дочка-то ваша такая же крикливая, как и двадцать лет назад. Как же так? Что за воспитание вы ей дали, кто ж её такую замуж возьмёт? Ах, извините, я совсем забыла, что вам было не до неё. Вы же каждую ночь прыгали в койку к очередному шахтёру у него в гостях. Правильно, дочери надо подавать хороший пример, иначе как она вырастет достойной женщиной и умной женой?..
Справившись с собой, Баба Зуйта наконец-то исторгла поток нецензурной брани. Матти же, засмеявшись злым и заливистым смехом, пошла дальше. Когда наш путь пролегал через, если так можно сказать, маленькую парковую зону, Матти внезапно остановилась возле одной из лавок. Лицо её помрачнело.
— Эй ты, — крикнула Маттика проходившему мимо мужику, — поди сюда.
Мужик не из трусливых был: если и знал, кто это такая и кем она должна была стать, испугу своего не выдал.