Двойник
Шрифт:
— Как это? Он же говорил со мной!
Старшие братья уставились на Бьорна, разинув рты.
— Разве вы не слышали?
Тишина. Потом Эйрик, самый сообразительный из всех, расхохотался, за ним — Ингвар и Торольф.
— Отлично придумал! — усмехнулся Эйрик, давая младшему брату тычка. — Может, он еще и пригласил тебя в пещеру, чтобы высосать твою кровь?
Он снова пихнул Бьорна в плечо. Тот недоуменно переводил взгляд с одного на другого.
«Они ничего не слышали, — догадался он. — Черный Ульф говорил только со мной».
Эта мысль испугала его.
— Почему отец взял Ульфа в плавание? — спросил он, пытаясь скрыть
— Потому что он берсерк, ясное дело, — ответил Эйрик.
— Кто, он?! — Бьорн не помнил себя от изумления.
Все знали, кто такие берсерки. Эти свирепые воины — настоящая удача для военного отряда. Они не боятся смерти, точнее, жаждут ее — ведь викинг, убитый в бою, тут же попадает в Валгаллу, чертог богов, чтобы вечно пировать и сражаться. Многие доблестно бились, впадая в ярость, когда глаза им застилала кровавая мгла сражения. Но даже самый отчаянный боец оставался собой. Берсерк же перерождался в дикого зверя в людском обличье. От человека в нем оставалась лишь способность держать меч или топор. Ходили слухи, что незадолго до гибели иные берсерки полностью превращались в медведя или волка — смотря какой зверь сидел у них внутри.
Вот почему старик носит волчью шкуру. Ужас не давал Бьорну смириться с этой мыслью.
— Не может быть! Берсерки не доживают до старости. Они кидаются в гущу битвы без кольчуги и погибают молодыми, чтобы вечно жить в Валгалле.
— Потому отец и взял его с собой. — Эйрик наклонился вперед, чтобы только братья слышали его слова. — Они росли вместе…
— Вместе? — изумленно перебил его Ингвар. — Ты хочешь сказать, что отец и этот ходячий труп — ровесники?
— У них разные судьбы. — Эйрик пожал плечами. — Как бы то ни было, они одновременно отправились в свой первый поход. И тогда же в Черного Ульфа вселился волк. Он стал берсерком. С тех пор перевоплощение случалось в каждой битве. Он получал смертельные раны, но выживал. Потом настало мирное время. Ульф начал пить, жена прогнала его, тогда он и ушел в скалы. Когда боевой рог зазвучал вновь, он проспал войну, потому что был мертвецки пьян.
Эйрик перешел на шепот:
— Годы шли, Ульф стал таким, каким вы его видите. Но если берсерк не погибнет в бою, а умрет в своей постели или пещере, не видать ему Валгаллы, не пировать до скончания веков. Он будет жить вечно, но станет драугом. — Эйрик содрогнулся. — Он превратится в тень, способную лишь смотреть, как любят, сражаются и умирают люди, в живой труп, который даже не знает, что уже мертв. Вот почему Черный Ульф, едва услышав о набеге, пришел к отцу и попросился с ним. Разве мог Торкель отказать старому товарищу в последнем шансе на вечный пир?
— Да он едва поднимает посох. Как же он справится с оружием? — В голосе Торольфа звучал благоговейный страх.
— Это неважно, — тихо сказал Бьорн, погруженный в свои мысли. — Он надеется пасть от английского меча.
Юноша встал, прихватив мехи для воды, и огляделся. Тропа, по которой шел Черный Ульф, оставалась широкой и пустой. Бьорн побрел в сторону берега. Он хотел побыть один.
Как узнать, сидит ли в тебе зверь? Только в пылу сражения, когда сыплются удары и смерть окружает со всех сторон. Это дар богов — могучего Тора или праотца Одина, одновременно благословение и проклятие. Бьорн знал: будь у него выбор, он отверг бы такой подарок. Он хотел доблестно сражаться бок о бок с братьями, защищать своим телом отца. Но высшей наградой для него будут слава и богатство; тогда он женится на Гудрун Прекрасной из Хольмдаля и будет растить с ней детей. Зачем ему Валгалла?!
Бьорн стыдился своих мыслей, но от них становилось легче. Он плелся мимо поджатых ног, пока не дошел до обрыва. Внизу извивалась река, но Бьорн не стал спускаться по отвесному склону, а направился вдоль невысокой насыпи туда, где пологая тропинка вела к воде. За гребнем холма открывался вид на Йорк, где отец с королем как раз принимали выкуп от горожан. Бьорн решил подняться на вершину, надеясь увидеть, как Торкель возвращается в лагерь с пивом, золотом и прочим добром. Однако его взгляду предстало совсем другое зрелище.
ГЛАВА 11
БИТВА ПРИ СТАМФОРД-БРИДЖ
Бьорн не сразу понял, что за толпа движется вдали. Впереди бежали пешие, за ними неслись всадники, и вся эта людская масса стремительно приближалась к долине, которую он недавно покинул. В нарастающем гуле он расслышал отдельные крики, которые принял сначала за победный клич. Все правильно, викинги получили богатый выкуп и теперь возвращаются в лагерь с продовольствием, заложниками и лошадьми, чтобы разделить добычу с товарищами. Бьорн искал глазами массивную фигуру отца. Вот он, а рядом — великан, превосходящий ростом самого Торкеля. И едва Бьорн завидел их, как понял: дела плохи. Хуже некуда.
Бок о бок с Торкелем Гримсоном бежал не кто иной, как Харальд Хардрада. А за их спинами, на расстоянии выстрела из лука, до зубов вооруженные конники в кольчугах разили королевских воинов.
— Отец!
Бьорн не надеялся, что его голос перекроет вопли. Он отшвырнул мехи и бросился вниз, к проходу между холмами — именно туда устремились беглецы и преследователи.
Бьорн задержался на склоне, глядя, как внизу стремглав несутся люди, которых он знал с детства; они не замечали юношу, не слышали его зова. Когда Торкель, не отставая от короля ни на шаг, поравнялся с подножием холма, Бьорн спрыгнул, и тут же его подхватил и увлек за собой бурный человеческий поток. Получив несколько ударов локтями, Бьорн чуть не упал, но сумел удержаться на ногах и рванулся туда, где над толпой возвышалась золотисто-седая голова.
— Отец!
Торкель глянул вниз, его зрачки на мгновение расширились.
— Бьорн! — задыхаясь, воскликнул он. — Где твои братья?
— В лагере. — Бьорн изо всех сил старался не отставать. — Отец, но почему…
— Гудвинсон, английский король… Он ворвался в Йорк, пока мы ждали дань… — с трудом выдохнул Торкель.
— Он гонит меня, словно дичь по своим полям, — заговорил Харальд; он меньше запыхался, несмотря на почтенный возраст. — Но только я доберусь до копья и моих верных людей, он поймет, что такой олень ему не по зубам!
Голос короля грохотал, точно волны в прибрежном гроте. Он на ходу оглянулся; Торкель с Бьорном тоже посмотрели назад. В проходе воцарилась сумятица: одни викинги падали, другие спотыкались о тела и тоже летели наземь, а подоспевшие англичане добивали их длинными копьями.
— Отлично, — пророкотал Харальд Суровый, — это на время остановит врагов.
Он замедлил шаг. Мимо пробегали охваченные паникой воины.
— Торкель Гримсон, ты можешь принять командование и задержать англичан, пока я не переправлюсь? — Король махнул рукой на противоположный берег, где находилась большая часть армии. — Я приведу своих людей на подмогу.