Двойной агент
Шрифт:
Лишь у восьмого причала мок под дождем либерийский сухогруз «Lucky», который пришел в Анадырь с грузом филиппинских фруктов. Часть фруктов, так и не разгруженных, оставалась в трюмах.
Судно осиротело, капитан находился в больнице, и, по всей видимости, на корабль ему будет не суждено вернуться. Большая часть команды – русские и поляки – также находились в больнице. Так что, даже если бы не карантин, «Lucky» все равно не смог бы выйти в море.
Остатки команды сидели в каютах и пили беспробудно, даже арабы и турки.
Пустой порт, остановившиеся краны, одинокое судно у причала – все это выглядело довольно уныло и нагоняло тоску, а огромные медные буквы названия на борту сухогруза вызывали горькую усмешку. Какой уж тут к черту удачливый!
На территорию порта в сопровождении милицейского патруля въехали две «Волги» и покатили прямиком к восьмому причалу.
Из них вышли несколько человек и быстро поднялись на борт сухогруза, милиция осталась на причале.
Люди поднимались на борт решительно, будто к себе домой, вахтенный попытался было воспрепятствовать им, но ему сунули в нос какое-то удостоверение, которое он с пьяных глаз не успел как следует рассмотреть, и молча прошли дальше, шелестя кожаными плащами и куртками.
– Боцман где? – спросил вахтенного шедший последним Рустам, жилистый татарин небольшого роста – старший группы.
– Там… – неопределенно махнул рукой моряк.
– Понятно, – сказал Рустам, понимая, что это самая точная информация, которую был способен дать вахтенный.
Вахтенный тупо посмотрел им вслед и сказал несколько слов в переговорное устройство, предупреждая своих товарищей о прибытии на судно каких-то хмырей, но крутых. Судя по лицу моряка, это происшествие его мало взволновало, сколько их тут переходило за последние дни, ему-то что.
Боцмана нашли в его каюте, он спал. Разбудили. Сначала он никак не мог понять, что происходит, кто эти люди, но ему быстро все объяснили. Вошедшие люди хорошо умели объяснять согражданам, кто есть кто и кто они.
– Зовут тебя как? – спросил его Рустам, присаживаясь к крошечному столику, заставленному бутылками.
– Сысуев… Иван Михалыч… – ответил боцман, с трудом ворочая языком в пересохшем рту.
– Тагир, осмотри Ивана Михайловича, – сказал Рустам, обращаясь к высокому тощему парню в длинном кожаном плаще. Тагир был врачом.
Он осмотрел глаза боцмана, горло, пощупал пульс.
– Спина не болит, в пояснице?
– Командир, все болит, а вот спина нет, – попытался улыбнуться боцман – здоровенный русый детина лет сорока.
– Кроме синдрома, – посмотрел Тагир на Рустама и красноречивым жестом щелкнул себя по горлу, – пока ничего не вижу.
– Ну, это поправимо. Да, Иван Михалыч?
– Че? – не понял боцман.
– Поправиться-то у тебя есть чем, спрашиваю?
– Найдем! – повеселел боцман Иван Михайлович и, сунув руку куда-то под койку, выудил оттуда литровую бутылку водки. – Сейчас-сейчас, – суетился он, пытаясь отыскать в беспорядке каюты более-менее чистую посуду.
– Да ты не суетись, Иван Михайлович, мы не будем. Нельзя нам, мы на службе. Ты давай поправляйся, да поговорим, время дорого. Тагир, а ты с парнями осмотри остальных, пока я тут с человеком разговариваю.
Боцман налил три четверти стакана водки и нерешительно поглядывал на Рустама, пить в одиночку было не в его правилах, даже с большого бодуна.
– Может… все же… – обратился к Рустаму боцман, указывая на бутылку.
– Ладно, поддержу компанию. С хорошим человеком грех не выпить. – Рустам взял один из стаканов, показавшийся наименее грязным, и протянул Михалычу.
Тот плеснул ему водки, они чокнулись.
– Ну, не пьянства ради, а токмо здоровья нашего для, – вольно процитировал боцман слова родоначальника флота российского.
Он выдохнул и, опорожнив стакан одним глотком, носом втянул в себя воздух.
– Здоров! – восхищенно проговорил Рустам и выпил свою порцию.
Михалыч довольно улыбнулся комплименту и подцепил кончиком ножа какую-то закуску с тарелки.
– Ну, что, Михалыч, провалилась? – с улыбкой спросил его Рустам, когда глаза боцмана приобрели осмысленный блеск. – Списки команды у тебя?
– Теперь у меня, – грустно ответил Михалыч.
– Что, много слегло? – с сочувствием спросил Рустам.
– Да, почитай, полкоманды. Капитан жив или уже нет, еще не знаю.
– Жив, но вот именно, что пока. Недолго уж ему… – сказал Рустам, протягивая боцману пачку сигарет.
Они закурили.
– Так в Анадырь вы откуда пришли?
– С Филиппин, Замбоанга.
– Фрукты где грузили? Там же?
– Ну да, – ответил боцман, не понимая, к чему клонит этот человек.
– Закупал артельщик?
– Да, конечно, артельщик, но мы за ними специально шли, крюк дали.
– Это как?
– Да так, мы в Суригао пришли с грузом австралийской баранины, – начал рассказывать боцман.
– Грузились где? – спросил Рустам.
– В Рокхемптоне.
– А почему не в Брисбане, там ведь большой порт?
– Э! – довольно ухмыльнулся боцман, что может знать эта сухопутная крыса, хотя мужик, по всей видимости, неплохой. – В Брисбане все берут, в Рокхемптоне дешевле.
– Ну и?
– Так вот. Когда пришли в Суригао и разгрузились, произошла какая-то путаница с грузом.
– Какая именно? – заинтересованно спросил Рустам.
– Да я толком не знаю, этим занимался капитан. Но знаю только, что нашего груза в порту не оказалось.
– Какой это был груз?
– Да тоже фрукты, – сказал боцман, поглядывая на бутылку. – Еще по маленькой?
– Да ты наливай, Михалыч, наливай. Все ж понятно, трубы горят. На меня не обращай внимания, я пропущу пока, – сказал Рустам.
«Пускай пьет, – думал он, – словоохотливее и откровеннее будет».
Боцман, помявшись, налил и выпил, Рустам его не торопил.