Двойной без сахара
Шрифт:
— А где картина? — был первый вопрос, на который я ответила Лиззи правду. Она отвернулась к окну, чтобы скрыть обиду. Ничего, завтра порадуется, что на ее выставке все будет сине-фиолетово, как и задумывалось, без моих зеленых пятен. И еще сообщила в спину, что утром уезжаю. После Корка мне очень хочется посетить нормальный город.
Сильвия, не вставшая при моем появлении с дивана, обернулась и предложила ключи от своей миланской квартиры. Я сухо поблагодарила и прошла в комнату, захватив от двери рюкзак. В него отлично поместятся вещи Шона и мои, чтобы переодеться завтра.
— Лана, что ты собралась делать в Лондоне? — повернулась
— В театр пойду, в музеи, — отчеканила я. — Какая тебе разница?!
Лиззи сжала губы, явно чтобы вновь не назвать меня «неблагодарной сучкой». А я ей была благодарна. Очень. За то, что она украла из моей жизни всего три года. Падди прав. Хорошо, что не четыре.
— Куда ты поедешь потом?
— Потом я соберу свои вещи в твоем доме и исчезну из твоей жизни навсегда. Это будет моя благодарность. Я справлюсь со всем сама.
Лиззи сжала кулаки.
— Опять ведешь себя, как подросток! Как ты справишься? У тебя нет работы и нет нормальной профессии, чтобы выжить в Сан-Франциско.
— У меня нет, — Чего отрицать очевидное. — Найду того, у кого есть. В обмен на паспорт. Все у меня будет хорошо. Не переживай.
Я сделала шаг к моей бывшей комнате.
— Надеюсь, это была шутка?! — полетел в меня крик Лиззи.
Я не обернулась, но ответила.
— Я никогда еще не была настолько серьезной. В России много умных мальчиков, которым для счастья не хватает только синего паспорта.
Я швырнула чемодан на кровать, скинула в него одежду, не складывая, чтобы поскорее уйти из коттеджа и от этих дурацких разговоров. Она мне не мать. Хватит тревожиться о моем будущем. Пусть о своем подумает. Пальто хорошо прикрыло шмотки, и я застегнула молнию.
— Тебе срочно надо сменить гардероб! Я говорила про Милан серьезно.
Как Сильвия умудрилась войти так бесшумно? А, каблуки сняла… Но все равно высокая. Или просто тощая. Или у меня плечи опустились и не расправляются. Сильвия прикрыла дверь и сделала ко мне шаг. Только не это…
— Лана, когда ты откроешь свой банковский счет, не пугайся. Я не знаю, сколько дядя Сэм отстегивает себе с подарка, но тебе хватит, чтобы не делать глупостей, о которых я говорила с тобой утром, — понизила она голос до шепота.
И я ответила ей так же тихо:
— Ты откупаешься от меня? Это лишнее! Я отменю транзакцию. Мне не нужны деньги семьи Брукнэлл, ясно?
— Мне много чего ясно, — прошипела она змеей мне в лицо. — Это тебе ничего не понятно. Это не от меня. Это от моего покойного мужа, чтобы спасти другого мужчину от его судьбы. Поняла?
Я опустила глаза к ее рукам — только бы эти когти не впились в меня. Уж больно растопырены пальцы. Может, это она пыталась придушить мужа, а не наоборот?
— Я не такая, как вы. Меня не воротит от мужских поцелуев, поняла? Забери свои деньги и оставь меня в покое, как оставлю тебя я. Я не помяну тебя плохим словом, будь уверена.
— Театральная гордость ни к чему, — продолжала она шипеть мне в лицо. — В этом мире правят деньги и государственные границы. Они ломают людям жизни. Так пусть хоть раз они спасут хоть кого-то. Можешь не трогать деньги, пока не будет в них нужды. Но не смей калечить другим жизнь только лишь потому, что тебе так удобно.
— Как мне удобно? — повторила я в тон. — Ты обо мне ничего не знаешь. Но делаешь выводы. Забирай свои деньги и дай мне уйти.
Но Сильвия не двинулась с места.
— Это не мои деньги. На свои деньги я собираюсь жить. Наконец-таки жить и попытаться стать счастливой с Элизабет. На мой личный счет старуха не сможет наложить руку. Я всю жизнь складывала туда все, что зарабатывала, на случай, если щедрость Эдварда закончится. Конечно, по закону он после десяти лет брака должен был меня всю жизнь содержать, но законы пишутся не для богатых. Мои дети получат свою часть отцовских денег, а за свою я бороться не стану. Старуха меня ненавидит. Пусть так и будет, но я не трону памяти ее сына, чтобы защищать свои действия. Все, что было, было между Эдди и мной, и никого не касается. Если он и бил меня, то в том была и моя вина, что я не нашла в себе силы признать, что проиграла свой брак, и не ушла вовремя. Если бы он не всучил мне билет, защищая от себя, мы, может быть, и не разговаривали бы сейчас с тобой. Он не был монстром, это я была дурой. Но сейчас поумнела. Уясни и ты, как можно раньше, что вокруг живые люди, и им бывает очень больно. Не становись причиной этой боли, потому что может найтись болеутоляющее средство. Я жива лишь силой воли моего мужа, и я останусь ему благодарной за это до конца моих дней.
Сильвия развернулась на босых пятках, словно на каблуках, и вышла. Я схватила чемодан и потащила к входной двери. Бросила на него сумку с мольбертом и свой рюкзачок. Плечи оттягивал рюкзак Кейтлин. Только благодаря ему, я сумела выпрямиться.
— Я сняла тебе квартиру в Лондоне на неделю, — отчеканила Лиззи, стоя на кухне за стойкой, чтобы не поддаться желанию подойти ко мне, если такое желание вообще было.
— Я могла сделать это сама.
— Но я уже сделала это за тебя. Восемь остановок автобуса до центра, рядом метро и электричка. Очень удобно.
— Спасибо за заботу, — выдавила я из себя, давясь слезами.
Уйти, скорее уйти. Благо дождь закончился. Я схватила подмышку картину и пошла к Мойре. Переодеваться у нее я не буду, потому заброшу рюкзак к Шону. Кроссовки грязные, в таких порог лучше не переступать. И я просто поставила его за дверь.
— Вторая картина! Ты с ума сошла! — растрогалась Мойра.
Я так и не сказала, что уезжаю. Язык не поворачивался. Не хотелось портить вечер. После ужина я взяла молоток и гвозди. Отмерила расстояние, чтобы два коттеджа висели друг против друга, как невидимый путь из одного дома в другой, из старой жизни в новую. Да, гвозди вбивать я умею. И лампочки менять тоже. У Мойры вдруг перегорела одна над столом.
— У Шона есть запасные. Я точно видела их в ящике. Я сейчас сбегаю, — несмотря на протесты, решила я.
У^к лучше я буду что-то делать. Сидя сложа руки, я зареву. Да и воздух после дождя свеж. Пахнет травой и лесом. Отличное время для вечерней пробежки. Оставив грязные кроссовки на улице, я прошла на кухню. Две лампочки в упаковке. Возьму одну, вдруг у Шона больше нет. Только она застряла, и я со всей силы тряхнула картонку. Ловила одну, а выпали обе лампочки. Одна разбилась о кафель у моих ног. Я выругалась по-русски. Побежала скорее открывать окно, но спохватилась и дотронулась до ручки с большой осторожностью. Потом отыскала совок, замела осколки и завязала в мешок, чтобы бросить пока в обычный мусор вместе с пустой теперь коробкой. Осторожно взяла целую лампочку и положила на стол. Сил идти к Мойре не было. Я съехала на пол. Прямо на ледяную плитку и уткнулась в дрожащие колени. Дура, даже лампочку поменять не могу…