Двойной без сахара
Шрифт:
Мой же самостоятельный путь закончился примерно через пять шагов, потому что Шон поил меня не для того, чтобы идти рядом незнакомым прохожим. Он притягивал меня к себе настолько сильно, но мостовая под ногами давала крен. Я старалась идти ровно, но спотыкалась о его ботинки. Когда же кончится эта нескончаемая мрачная дорога? Веселая пьяная жизнь осталась позади, впереди открывалось сонное уныние без намека на прохожих.
Шон отпустил меня у решетки, закрывавшей подъезд двухэтажного дома из красного кирпича, и попал ключом в замок с первой попытки, и мне пришлось закрыть уши ладонями, чтобы не слышать
— Тихо! Люди спят, — шикнул на меня Шон, хотя я и не заметила, что прокомментировала увиденное.
Он открыл дверь, и тут я точно выругалась, запнувшись о порог.
— Я ж попросил! Парни уже спят.
Он крепко держал меня за локоть, пока закрывал дверь, а потом довел до низкого диванчика, и я еле увернулась от прислоненного к нему велосипеда, едва различимого в отблеске уличного фонаря — гостиная маленькая, но окно еще меньше. К счастью, я сумела прикусить язык. Шон нагнулся к моим ногам, не веря в мою способность развязать шнурки. Лестница далась с еще большим трудом — в темноте я пару раз пробарабанила коленкой о стену. Шон не рискнул отпустить меня и у двери комнаты, пока искал в темноте замок. Зато кровать я нашла быстро. Кажется, она была здесь единственной мебелью, и то едва поместилась — стягивая мокрый джемпер, Шон сам прошелся локтем по стене или шкафу, черт разберешь в темноте. В окно, прорезанное в потолке, почти не светила луна. И отлично, мою рожу видеть сейчас ни к чему…
— Шон… — позвала я, еще не зная, что скажу дальше.
— Я тебя сейчас раздену, не вставай. А утром схожу в машину за одеждой.
Я спокойно отдала себя в его теплые руки, которые ловко стянули джинсы и носки
— встать с мягкого матраса я не смогла бы даже при большом желании, но его и не было. Последняя ночь, да гори все сизым пламенем. Принципы из меня вымыло ирландским пивом.
— Шон…
Я забыла все английские слова, когда он вытащил из-под меня одеяло и укрыл, оставив на мне все остальное. Шон не обернулся, даже когда повесил свои джинсы на дверцу шкафа поверх моих. Когда я позвала его по новой, он ответил:
— Тише! Мы в чужом доме. Я надеялся, что ты пригласишь меня в свою постель вчера. Сейчас спи, пожалуйста.
Он присел на край кровати, так и оставшись ко мне спиной. Я уже отвернулась к пустой стене, когда услышала злой шепот:
— Если я нужен тебе только после пива, то у нас действительно с тобой ничего не получится.
Он поднялся и обошел кровать. Она показалась мне куда меньше той, что была у Шона в обоих домах, но он умудрился уместиться на самом краю, не коснувшись меня даже пяткой.
Глава 43 "Мясо с кровью"
— I know you don’t understand Irish Gaelic, but you can clearly hear your name… (Пусть ты не понимаешь ирландский гэльский, но прекрасно слышишь свое имя…)
Я не стала дожидаться окончания фразы, схватила подушку и швырнула в Шона — аккурат в лицо, жалея одолженную у Роберто акустическую гитару. Теперь тишина ни к чему. Хозяева свалили чуть позже шести — ходили они почти бесшумно, но водопроводные трубы соперничали с заводскими гудками. Однако я сумела снова уснуть, пока Шон бегал вниз якобы проститься. Иджит!
Подушки хватило, чтобы мистер Мур заткнулся. Я откинулась на свою и уставилась в окно — даже небо видно, а вот чаек только слышно — орут, как ненормальные! Хуже ворон. Бедные дублинцы! Потому и на работу уходят так рано. Когда я в полусне спросила Шона, кем ребята работают, он наклонился ко мне и прошептал:
— Никогда не спрашивай у музыкантов, чем они зарабатывают на жизнь. Тебе всегда ответят — музыкой.
Теперь бы спросить, как зарабатывают мозги? Неужто наступая второй раз на одни и те же грабли! Разбудить музыкой — пол беды, но не песней же, написанной для другой женщины! Сменил имя! Довольно с меня, чего там напрягаться…
— Вставай! Я принес рюкзак.
Шон поднял рюкзак с пола и положил рядом со мной. Сам же пока не сменил вчерашний джемпер и не побрился. Значит, не ждал благодарного поцелуя за песню. Выходит, не совсем идиот! Хотя форменный кретин! Я не понимаю Кару. Терпеть его столько лет… Или Шон сделал это нарочно, чтобы позлить меня? Чтобы хотя бы на секунду мне стало так же плохо, как и ему за провальный роман. Тогда это уже низко! Впрочем, он принес одежду без напоминания, и завтрак, уверена, уже дожидается меня внизу. Ему бы добавить хоть чуточку взрослости в отношения, но, наверное, быть младшим в семье — это диагноз.
Голова гудела от злости и шума воды — комнаты без окон, краны без тушителей
— дублинцы, как вы так живете?! Я спустилась вниз и сразу уселась за стол, решив даже не входить в крошечный отсек кухни — нам с Шоном там не развернуться. Но чтобы хоть как-то помочь с завтраком, я взяла с тарелки два горячих тоста и намазала в три слоя клубничным желе, решив не утруждать себя подсчетом съеденного в Ирландии сладкого. На весы я встану дома и вообще перестану есть
— буду сыта по горло переездом.
— Посмотри пока проспекты, — предложил Шон бесцветным голосом. — Вдруг куда захочешь сходить.
Я глянула на низкий столик у стены, заваленный яркими флаерами — ребята, видать, сдают эту комнату на постоянной основе. Лишними деньги не бывают.
— Я доверяю твоему выбору, — буркнула я, не желая подниматься с твердого стула. Тело не очень-то ожило после душа, и я готова была променять на кровать даже Тринити Колледж и даже, если я в ней буду не одна. Но Шон последнее время научился опережать мои мысли. Он поставил передо мной тарелку со скремблер и ломтиком ветчины и тут же побежал наверх мыться и одеваться. Черт, я почти забыла про племянницу Шона. Как там ее зовут? Грейс. О, да, только сегодня из благословения она превратится в мое проклятие.
Мы завтракали почти молча, не считая стандартных утренних фраз с «пожалуйста» и «спасибо». Завтрак в деревне мне понравился куда больше, в нем был привкус приятной разлуки, в которой будет о чем вспомнить. Сейчас мы больше походили на двух неприятных друг другу незнакомцев, из-за толкучки вынужденно оказавшихся за одним столиком. Может, Шон нарочно стремится испортить настроение, чтобы вечернее расставание прошло мирно без обоюдных обвинений и обид. Неужто думает, что мне тяжело от него уходить? Легко, мистер Мур, легко…