Двойной без сахара
Шрифт:
Лиззи оказалась в своем репертуаре. За полдня в Дублине мы успели посетить картинную галерею, театр и еще заглянуть в магазин шерстяных свитеров. На ночь глядя мы покинули столицу Ирландии и цивилизацию и через два часа заблудились. Навигатор запутался в фермерских тропах, петлявших среди полей, и без зазрения совести накручивал нам милю за милей узкой ленты дороги. Лиззи чертыхалась, и не ясно от чего больше: от тяжелого ирландского акцента, который она с трудом разбирала в трубке, усталости или правого руля. Я сидела молча и пыталась не заснуть. А теперь из-за того, что хозяин оказался католиком, я должна
Католик ни за какие деньги не пустит себе в дом двух лесбиянок? Смеешься, Лиззи! Да эта страна единодушно проголосовала за узаконивание однополых браков! Католик… Или причина другая? Меня отлучили от тела, чтобы я быстрее сообразила, куда катится моя жизнь? До этого самого момента я и не знала, что куда-то качусь. Я думала, что уже три года дрейфую на месте в объятиях своей бывшей учительницы по классу живописи. Черт возьми, что еще нового мне предстоит узнать под серым небом Ирландии и под ее ледяным дождем?
Глава 2 "Прогулка у озера"
Вечер давно начался и грозил с минуты на минуту перетечь в ночь. Небо действительно походило на черный бархат, которым выстилают ювелирные стеллажи, а звезды выступали бриллиантами. Будто кто-то со злостью швырнул их, так и не решив, какой дизайн лучше подойдет к обручальному кольцу. Мое кольцо было миниатюрным — жених не пожелал потратить больше трех тысяч зеленых. Впрочем, оно прекрасно смотрелось в пятом размере: один большой камень в виде розы и разбегающиеся в стороны две дорожки из бриллиантовых осколков. И на моем пальце оно сидело хорошо, намного лучше любого, даже самого толстого, желтого российского кольца.
— Thanks God, I rescued you!
Лиззи закатила дома безумную вечеринку, празднуя мой развод, и под визги пьяных гостей спустила кольцо в канализацию! Сердце мое дрогнуло — я обязана была вернуть его Полу. Бедняга не виноват, что женился на маленькой дряни и попал под руку настоящей феминистки с дипломом адвоката, на которую Лиззи не поскупилась.
— She rescued me…
Да, так же собственно, как она спасала из приютов собачек, беря на передержку. Только разве нужно было меня спасать? Я сделала свой выбор. Приняла первое взрослое решение — остаться в Штатах после программы "Work&Travel".
С первой же недели на американской земле девчонки по комнате стали обсуждать, как успеть отыскать мужа до истечения срока визы. Даже сыскались помощники из местных русских, только предлагали они в мужья в основном индусов-инженеров, убеждая нас, дурочек, что те совсем неплохие мужья и главное — доступны в любом количестве. Бери, не хочу! Вот именно, не хотим — от таких хрен потом сбежишь. Нужен был трамплинчик попроще, но и не совсем white-trash с мозгом меньше, чем у советского гопника.
Впрочем, я лично никого не искала — я ехала посмотреть страну и заработать денег. Честно, так оно и было, но никто из девчонок не верил, что я только ради интереса слушала советчиц и честно выполняла работу официантки, надеясь на хорошие чаевые. Я отмахивалась — принц сам меня найдет, если над Сан- Франциско сойдутся звезды. Сейчас-то я понимаю, что просто боясь сделать шаг, который мог вести в никуда. Так что если бы Пол не нашел меня сам, будучи завсегдатаем нашего кафе, я бы, вздыхая, вернулась в Питер и получила свой скучный диплом искусствоведа.
Я долго не обращала на Пола внимания, потому что смотреть было не на что: жидкие волосы, едва скрывавшие плешь, и огромные очки, родом из шестидесятых, когда он сам и родился. Карикатурный портрет довершало то, что он всегда молчал. Пол с детства страдал от болезни, название которой за два года семейной жизни я даже не удосужилась узнать. Какая разница? Я ждала гражданства, втихую глотая противозачаточные таблетки, которые мне доставали где-то за наличные подружки, чтобы моя тайна не прописалась в медицинских счетах. Впрочем, муж не настаивал на детях, считая меня слишком юной, а себя еще не совсем готовым к отцовским обязанностям. Наверное, я хотела так думать, если вообще о чем-то тогда думала…
Я вышла замуж за синий паспорт. И покорно ждала его. Через год даже слишком покорно, почти перестав общаться с подругами по несчастью, да и вообще с кем- либо не из окружения мужа. Я стала для всех Ланой, молчаливой, стесняющейся своего акцента. Общение с Полом не приносило быстрых языковых результатов, потому что его красноречие равнялось скромным успехам в постели.
Был ли Пол скуп? С одной стороны он ограничивал мои траты на новую футболку и не покупал лишний раз кофе в Старбаксе, а с другой — отправил учиться рисованию в самую дорогую школу Сан-Франциско. Зачем я туда пошла, не знаю. Наверное, боялась показать Полу свое намерение устроиться в жизни самой, помахав перед носом свидетельством о разводе, если пойду на курсы тех же тестеров. Сейчас, вспоминая события пятилетней давности, я сомневалась, что решилась бы на развод, если бы на моем пути не встала Лиззи. Да, с заявлением, что я достойна лучшего в постели, она наняла адвоката по разводам, и очень скоро я оказалась свободной, да еще и с небольшой, но для меня все же солидной суммой на банковском счету, открытом на мое собственное имя.
Лиззи, тогда еще для меня Мисс Брукнэлл, родилась в семье небольших, но все же old-money, и потребность зарабатывания на пропитание никогда не омрачала ее существования. Она не швырялась деньгами, но прекрасно распределяла их по полочкам своих потребностей, чтобы иметь удовольствие заниматься любимым делом — учить живописи и рисовать для души, не стремясь угодить вкусу широкой публики, чтобы увеличить продажи и нолики в ценниках на картинах.
Бедный Пол пострадал, потому что показался Мисс Брукнэлл плохим мужем, а теперь я страдала от того, что эта же Мисс Брукнэлл переоценила шкалу ценностей какого-то католика. Или же пожелала отдохнуть от меня, зачем-то притащив за тысячи миль от моего нового дома. Ведь католик ушел, а мой чемодан так и остался лежать на кровати в дальней спальне, из которой открывался тот же шикарный вид на озерцо, что и из огромных стеклянных дверей гостиной, а в ее спальню глядел лес.
Сейчас я стояла напротив этого озера. Звезды-бриллианты весело мне подмигнули, а я в ответ вздрогнула, поняв, что ирландский июнь и калифорнийская футболка, даже помноженная на шерстяную кофту, не очень-то подходят друг к другу. Но я не могла вернуться в дом прямо сейчас, потому что Лиззи расценила бы это согласием на продолжение прерванной беседы, а я за нынешний вечер наслушалась довольно, и мне потребуется еще не один бокал вина, чтобы переварить услышанное.
А вот животу переваривать было нечего. Бедный, не удовлетворившись одним помидором на горке шпината с базиликом, ворчал, но я не могла ничем ему помочь. Нас ждала по крайней мере получасовая прогулка вдоль безлюдного озера, чтобы поразмышлять над услышанным, а вернее — дождаться, когда Лиззи отправится спать.