Двойной без сахара
Шрифт:
— Был, — я все еще пила пиво, и мои слова заставили темную жидкость пойти пузырями. — Я тогда еще училась в Академии. Он был лет на двадцать старше меня, чуть младше моего мужа. Из тех, кто сорвав куш в компьютерной сфере, выходили в сорок на пенсию, чтобы попробовать себя в том, на что нельзя прожить
— в искусстве. Он решил научиться рисовать и играть на фортепьяно. Музыкант из него получился неплохой, что не могу сказать про художника. Однако в его работах чувствовалась страсть, в каждой линии, в каждом мазке… Академизм его не привлекал, и он плевать хотел на оценки. И именно это меня и привлекло в нем.
Я замолчала,
— Please, lass, don't get stuck between the gigs and the reels! Did he win you over?
Я на мгновение прикрыла глаза, переваривая и пиво, и вопрос, сытая по горло деревенской фамильярностью ирландца. Я чувствовала себя балансирующей на тонкой нити, отделяющей героиню романа Джейн Остин от героини фильма "Красотка".
— No, — отрезала я. — I stayed faithful to my husband through all three years of our marriage.
— Lucky him! But he couldn't keep his fairy wife anyway. So…
— Please, stop now, Sir! How about you? What are you doing for a living?
— I'm an artist.
— Really?! — невероятно, что он тоже оказался художником, потому как совершенно не выглядел творцом кисти.
— A piss artist.
Я вопросительно скривила губы, отодвинув пустой стакан.
— Алкоголик, — расхохотался Шон в голос, и я вспыхнула, проклиная себя за так быстро осушенную кружку.
Я чувствовала спиной взгляды — конечно, завсегдатаи рассматривали меня. Американка, оказавшаяся в добавок русской, — это же отличная тема для вечерней беседы. К тому же, с нечесанными волосами, даже без туши, но, к счастью, в кофте ирландского производства — спасибо Лиззи.
От следующего вопроса меня спас Падди, появившийся с тарелкой трески. Он долго расшаркивался у столика, извиняясь, что ему пришлось жарить рыбу самому, потому что повар ушел домой. Понятно теперь, почему Шон не заказал себе ничего. Мне стало неловко, но пока я думала, что сказать, Шон пробубнил что-то по-ирландски, и Падди удалился, а я схватила вилку с ножом, решив, что Шон сумеет отыскать в себе хоть немного такта и не станет мешать мне есть своими дурацкими вопросами. Настолько пошлыми, что я уже не могла сравнить себя даже с героиней Джулии Робертс. Что он вообще обо мне подумал? Неужели я выгляжу так дешево?
Неужели? Иначе какого хрена мне в колледже сделали предложение изменить мужу? Бред каждую перемену утаскивал меня в музыкальный класс, чтобы наиграть на пианино очередной вальс Шопена. Я по дури не прогоняла его, потому что он оставался единственным, кто исправлял ошибки в моем английском. Однако я резко поумнела, когда Бред позволил себе распустить руки в первый же раз, как я приняла его предложение подвезти меня до дома, чтобы в дождь не ждать автобуса.
Я объяснила ему, что между нами ничего не может быть ни просто так, ни даже если он сделает мне предложение. Хотя в душе я понимала, что он никогда на мне не женится. Бред понял мо й ответ. Так мне показалось. Но однажды он позвонил на домашний телефон, как-то откопав его в телефонной базе, и начал нести какую- то чушь, из которой от страха я ничего толком не поняла. У меня задрожали руки, потому что Пола этим вечером лишь по случайности не оказалось дома, и Бред как-то узнал про это. Я проверила, что все двери заперты, и стала про себя проговаривать то, что скажу, если придется набрать номер 911.
К счастью, Бред не пришел, а на следующий день в Академии сделал вид, что вообще не звонил, и продолжил играть Шопена. Я решила, что накануне он был пьян или чего похуже, и испугалась говорить с ним лично, но все же, наученная в интернет-форумах, послала эсэмэску с предупреждением, что если он еще раз подойдет ко мне в колледже или позвонит, я сообщу в администрацию о sexual harassment. Это подействовало безотказно. Он-то думал, что русская девочка никогда об этом не догадается. А о чем думал Шон, повторяя свою двусмысленную фразу?
— Hope this gonna satisfy your hunger, lass.
He ему удовлетворять мои аппетиты, и я решила сыграть дурочку:
— Сомневаюсь, — я окинула оценивающим взглядом порцию. — Это даже не половина того, к чему я привыкла в Штатах. Я ем много. Очень много.
Действительно кусок трески не был шибко большим, да и кучку жареной картошки я предпочла бы побольше и не только из-за того, что толком не ела уже вторые сутки. В первые годы в Штатах я не могла справиться и с половиной ресторанной порции, нынче же заказывала еще и аперитивы. Ответ напрашивался простой: либо я растянула желудок, либо инфляция уменьшила порции. К счастью, Шон промолчал. Быть может, потому что Падди принес виски. Нет, не два стакана, а четыре. Каким образом он собирался сесть за руль?
— Slalnte!
Шон улыбнулся, я улыбнулась в ответ. Пусть не думает, что играть со мной будет легко. Теперь надо отыскать туалет и выпить воды, чтобы сохранить и походку, и мысли ровными. Так учила меня Лиззи, так я и собираюсь сделать сейчас. Допив виски, я извинилась и стала сканировать помещение в поисках необходимого указателя. Дымный привкус виски жег губы, но вода из-под крана достаточно быстро справилась с ним. Вдобавок я еще и прополоскала рот, злясь, что в кармане не оказалось нити, чтобы достать из зубов остаток рыбы. Приглаживать волосы я не стала. Для кого? Для пьяных ирландцев и досточтимого хозяина коттеджа, тоже пьяного, — да пошли они все! Только в зале храбрость поуменьшилась, потому что наш столик оказался пустым. Если Шон бросил меня здесь, то как теперь рассчитаться за ужин и добраться до коттеджа?
Глава 4 "Деревенская традиция"
— What the f… — почти озвучила я свою растерянность, но она длилась недолго.
— Лана, тебя ждут у сцены, — Падди неожиданно вырос слева от меня и тут же исчез.
Я оглянулась. Музыканты спокойно сидели на стульях, будто ждали чего-то или кого-то. Меня, что ли? Ведь Шон стоял подле них и смотрел в мою сторону. Черт, да они все смотрели на меня! Я осторожно, вдруг почувствовав себя в хлам пьяной, двинулась в их угол.
— Аплодисменты нашей гостье! — сказал поднявшийся со стула скрипач лет шестидесяти, а то и еще древнее, в темной кофте, надетой поверх светлой рубашки с галстуком.
Аплодисменты сопровождались свистом и топаньем. Я почувствовала, как между лопаток заструилась ледяная струйка, а к голове прилила горячая кровь. Абсурд! Что я тут делаю?
— Мисс Лана Донал — художница из Калифорнии и решила запечатлеть скромную красоту нашей деревушки. Прошу любить и жаловать!
Старик поцеловал мне руку, а я тупо сказала "Hello”, а потом повернулась к залу и повторила то же слово. Было темно и душно. Аж голова кружилась, но я продолжала дарить залу американскую улыбку.