Шрифт:
Двойной эскорт
1
Капитан корабля рассеянно смотрел на мигающие огоньки датчиков, он отстоял свою смену и мог уйти отдыхать, передав вахту помощнику, но через пару часов пришлось бы вернуться – приближалось время встречи с пассажирским челноком.
Снова эта надоевшая секретность и никаких личных приказов, так чтобы выслушать глаза в глаза, только пакет с украшенным голограммой флэш-носителем, где модулированный компьютером голос передает повеление высокого начальства.
«Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что…» – вспомнил капитан. Это как раз его случай. Отправиться в пограничный «пустотный» район и дождаться прибытия некоего челнока.
Радары корабля просеивали пространство на десять часов ходу вперед и видели только статичный пограничный пост, что находился в семи часах ходу. Где же может прятаться этот челнок? Или это и не челнок вовсе?
Когда дело касалось приказов адмирала, задавать вопросы не полагалось.
Штурман принес для капитана стул, тот благодарно кивнул, после вахты он имел право присесть.
Стала поступать информация от станций-навигаторов, и двое операторов прильнули к экранам терминалов, вводя время от времени дополнительные команды. У них была своя собственная кухня со всеми этими радарами, датчиками, программным обеспечением. От них требовалось вовремя заметить возможные магнитные возмущения, чтобы гравитационное цунами не ударило в борт эсминца в самый неподходящий момент.
Капитан прикрыл глаза, напряжение последних дней давало о себе знать. В этот район приходилось пробираться тайком, как будто они находились на вражеской территории. И все во имя секретности.
– Сэр, прошу прощения…
Капитан открыл глаза – перед ним стоял лейтенант-навигатор. «Как нехорошо получилось, должно быть, он подумал, что я задремал», – с досадой подумал капитан.
– Сэр, похоже, впереди нас ожидает буря.
– Далеко?
– Сейчас трудно сказать точно, но, скорее всего, именно там, где у нас предусмотрена стоянка.
Стоянка. Даже членам команды ничего не говорили об этом челноке. Все, кроме капитана и двух его помощников, полагали, что это учебный поход. Добраться до отмеченной начальством точки, встать на стоянку и сообщить о прибытии. Затем обратный пеленг – станции на трех базах должны подтвердить местоположение эсминца – и домой, в порт приписки.
– Пока мы не будем предпринимать никаких корректировок курса, – сказал капитан, чувствуя на себе взгляд заступившего на вахту первого помощника. – А вы пока отслеживайте ситуацию и докладывайте мне.
– Да, сэр, конечно.
– Можете идти.
Лейтенант ушел, было видно, как он спустился в галерею и вернулся к своему напарнику. Они о чем-то посовещались и снова прилипли к экранам.
«Паникеры», – с недовольством подумал капитан. Навигаторы часто срывали запланированные походы, принося свои желтоватые бланки с острыми пиками гравитационных характеристик. Иногда на них хотелось наорать, многие капитаны так и делали, но, наорав, потом часто извинялись, ведь им случалось видеть останки кораблей, раздавленных магнитными и гравитационными аномалиями.
Обезображенные, с рваными краями обшивок, с болтающимися проводами и обрывками проводящих магистралей, они проносились мимо и исчезали в космической темноте, вызывая на мостиках ужас и оцепенение. Такое не забывалось.
Через полчаса навигатор явился снова. На этот раз у него были результаты вычислений – на бурю это не походило.
– Скорее всего, «трос».
Капитан вздохнул, только этого ему не хватало. «Трос» был одним из наименее понятных космических аномалий и представлял собой длинную, на триллионы километров вытянувшуюся веретенообразную область, внутри которой скачкообразно смещались участки пространства. Раз – и половина корабля оказывается в десяти метрах от другой половины. Или в миллионе километров – как повезет. Иногда удавалось спасать экипажи поврежденных кораблей, но, разумеется, тех, кто сам, внутри корабля, не стал жертвой геометрического смещения.
– Штурман, сколько еще до стоянки? – спросил капитан.
– Двадцать семь минут, сэр, – ответил тот, не выбираясь из своей штурманской ниши.
– Примем меры, когда эти ваши характеристики усилятся, – сказал капитан.
– Они уже не усилятся, сэр, следы возмущений в случае возможного «троса» всегда статичны.
– Какова вероятность возникновения аномалии?
– Семьдесят процентов, сэр.
– А время?
– Ближайшие полчаса.
Капитан хлопнул себя по коленям.
– Прямо заговор какой-то, честное слово…
Первый помощник и штурман выглядели напряженными, капитан знал, о чем они сейчас думают, – о своих семьях, а еще прокручивают в головах образы раздавленных кораблей.
– Мы идем прежним курсом еще двадцать минут! – резко произнес капитан и поднялся. – У нас приказ, и я не могу его отменить.
Лейтенант держал себя в руках, но по его лицу разлилась бледность. Первый помощник никак не выказывал беспокойства, штурман шумно перелистывал карты.
Навигатор вернулся к себе, а капитан подошел к панорамному окну, чтобы лучше видеть, что происходит на ярусе служб управления кораблем. Боевые части, ближняя и дальняя разведка, радиоперехват, «модельный» отдел, ведавший постановкой помех, – все оставались на местах, готовые ко всяким неожиданностям. И, возможно, всем этим людям капитан своим решением подписал смертный приговор: «трос».
Еще десять минут эсминец двигался прежним курсом, постепенно сбрасывая скорость. Внезапно включился сигнал тревоги – на аварийном табло загорелась надпись «Радиоактивная опасность».
Как и положено по штатному расписанию, к силовым установкам помчались аварийные команды, однако с ними, скорее всего, все было в порядке, а то, что датчики принимали за радиоактивность, являлось сопутствующим «тросу» явлением, называемым «снег». Он представлял собой явление той же природы, что происходили внутри «троса», однако уменьшенное во много раз. То тут, то там стали раздаваться негромкие щелчки, как будто кто-то бросал в перегородки мелкие камешки.
В службе радиоперехвата погас экран, все напряженно ждали дальнейшего ухудшения ситуации. Самым страшным последствием «снега» могло стать повреждение центральных процессоров и их дублеров в главном компьютере корабля.