Двойной капкан
Шрифт:
Нет. Сейчас важны были не разрез глаз или форма губ и ушей.
Он сдвинул в сторону бумаги и уставился на голую столешницу, словно бы на ней все еще лежали два ряда снимков. И через несколько минут тупого напряженного вглядывания в затертую и поцарапанную полировку дубового шпона вдруг понял: он.
Да, он.
На снимках был один и тот же человек. При всем разительном их различии. Это сходство было не предметным. Оно было… А хрен его знает, каким оно было. Главное — было.
Голубков напряг все свои мозговые извилины, чтобы хоть как-то
Волк. Нет.
Рысь. Нет.
Вот! Неужели нашел?
Похоже, нашел.
Шакал.
Да, шакал.
«Почему?» — спросил себя Голубков.
Труслив? Не то.
Охотится ночью? Не то.
Нападает исподтишка? Ближе.
Осторожен. И не просто осторожен. Очень осторожен.
Сверхосторожен.
Вот это, пожалуй, то.
И хотя неясностей во всем этом деле было еще вагон и тракторная тележка, но это уже была зацепочка. Пусть маленькая.
Но все начинается с малости.
Полковник Голубков извлек из кипы материалов ксерокопию интервью Рузаева и погрузился в чтение.
"Вопрос корреспондентов «Совершенно секретно»:
— Ваша правая рука, Султан, забинтована. Чем это вызвано?
Ответ Рузаева:
— Последствие покушения.
— Сколько покушений было совершено на вас?
— Последнее — седьмое по счету.
— Вам известно, кому вы так встали поперек горла?
— Пока известны только чеченские исполнители. Предатели, короче.
— А кто заказчик?
— Заказчик всегда один и тот же. И он активизируется всякий раз, когда намечается крупное чечено-российское мероприятие. Последний раз меня попытались устранить перед пуском нефтепровода Баку — Грозный — Новороссийск. Опасались возможности реализации моих угроз. Но Аллах показал, что жизнь и смерть в его руках, а не в руках политиков и их спецслужб. Как видите, я жив, хотя практически в пяти сантиметрах от меня взорвалась мощная шариковая бомба с лазерным наведением.
— Что это за бомба? Вам известна модификация?
— Бомба специализированная, тринадцать ступеней, такие используют лишь в ФСБ. Я сам изучал разные бомбы еще в Пакистане и этого не скрываю. Самое интересное в бомбе то, что если человек сразу не погибает, то шарики из специальной быстроржавеющей стали все равно обеспечивают ему заражение крови. Меня спасли лишь очень опытные зарубежные хирурги. Для нас не секрет, что российские спецслужбы раскинули в Чечне мощную сеть, гораздо большую, чем на других территориях СНГ. Если Россия потеряет Ичкерию, она автоматически лишится Кавказа. А без Кавказа какое же будет влияние на южные республики?
— Ваша контрразведка наверняка пытается противодействовать российским спецслужбам. Какими методами?
— Обычными, принятыми в практике всех спецслужб мира. У нас есть агенты и оперативные возможности. Наша агентурная сеть покрывает все высшие эшелоны власти в России. У нас есть свои люди и на Лубянке. Взгляните на ксерокопию этого документа. Обратите внимание на число. Позавчерашнее. Грифы «весьма срочно»
— Откуда у вас золотой запас?
— Исламский мир помогает. И некоторые западные страны, всегда готовые ослабить Россию.
— Значит ли это, что диверсий и террористических актов следует ожидать и в дальнейшем?
— Вы не правы, считая меня террористом. Террорист — это тот, кто совершает преступления за деньги.
— Новейшей истории известен и идейный терроризм. Начиная с народовольцев и кончая «красными бригадами» и экстремистскими группировками маоистского толка.
— Все это в прошлом. Об идейном терроризме можно говорить разве что в отношении палестинцев и Ирландской республиканской армии. Все остальные превратились в обычных преступников, выполняющих заказы на теракты только за деньги.
— Представители этих структур не пытались предложить вам свои услуги?
— Нет. Но если такое предложение поступит, я рассмотрю его со всей серьезностью.
У этих людей огромный опыт и широкие международные связи. А я готов вступить в союз хоть с самим дьяволом…"
Полковнику Голубкову не удалось дочитать интервью Рузаева.
Вошел майор, ответственный за связь с ФСБ и ФАПСИ, доложил:
— Срочное сообщение от «наружки». Корреспондент К. подъехал к постпредству Чечни. На троллейбусе. «Ниву» оставил возле редакции. Дважды менял маршрут и проверялся. Подозревает слежку. Сейчас наблюдает за входом в постпредство.
Наверняка намерен встретиться с человеком Рузаева. Прикажете предотвратить контакт?
— Нет, — мгновение подумав, ответил Голубков, — ни в коем случае! Наоборот!
Пусть встречается!
Кажется, он понял, что нужно делать.
Сегодня. Сейчас.
Но другое было по-прежнему раздражающим и тревожно-неясным: за каким чертом правителям гибнувшей советской империи в последний миг ее существования понадобилась в Москве такая зловещая и одиозная фигура, как Пилигрим?
Глава вторая. Визит
I
" — О чем бы мы ни заговорили. Султан, вы все сводите к независимости Ичкерии. Вы видите в этом свое жизненное предназначение?
— Да. Такова воля Аллаха. Наш идеал: свободный Кавказ, единство народов Кавказа, общий мирный кавказский дом.
— Каким образом уживаются в вас организация взрывов в Пятигорске и Армавире и миротворчество на Кавказе?
— Сегодня я представляю агрессивную военную силу Чечни. Но вы же понимаете, откуда взялась моя непримиримость. Для меня такой мир, который подписал с Россией Масхадов, хуже войны. Мы требуем одного: чтобы Российская империя, натворившая здесь горы зла, отстала от нас. Война все прошлое перечеркнула.