Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 1820 и 1821 годов
Шрифт:
Континент, открытый последним
Антарктида среди других материков была не случайно открыта последней. Расположенная в стороне от исторически сложившихся морских дорог, она долгое время была надежно защищена от проникновения человека «ревущими сороковыми» и «неистовыми пятидесятыми» штормовыми широтами Южного океана, плотно набитыми гигантскими айсбергами. Что касается неизвестного материка, который высшие силы, по мнению древних, разместили где-то в районе Южного полюса, чтобы уравновесить избыток суши в Северном полушарии, то его экономическое значение в эпоху Великих географических открытий не выглядело перспективным по сравнению с пряностями Юго-Восточной Азии, золотыми и серебряными копями Америки и загадочными африканскими дебрями, поставлявшими на мировые рынки вместе со слоновой костью еще и черных рабов.
Поиски новых земель и морских путей в последующие эпохи происходили в более благоприятных для человеческой деятельности широтах, тем более что после кругосветного плавания в 1773–1775 гг. в южных широтах сам Джеймс Кук своим авторитетом
При чтении этой книги, посвященной рассказу о плавании россиян к Южному полюсу и вокруг света, внимательный читатель убедится в том, что практически от Кронштадта до Рио-де-Жанейро плавание обеих экспедиций (в исторической литературе и в некоторых документах они порой именуются северной и южной дивизиями) происходило практически совместно. Обе экспедиции расстались, только покинув берега Бразилии, где задержались перед дальним походом почти на три недели для мелкого ремонта и пополнения необходимыми припасами. Работа Ф. Ф. Весалаго объясняет, почему в истории открытий достижения «северной дивизии» известны лишь ограниченному кругу специалистов: «Главная цель экспедиции Васильева – открытие на севере из Берингова пролива в Атлантический океан – не была достигнута из-за непроходимости встреченного сплошного льда. Васильев, пройдя у берегов Америки за Ледяной мыс, принужден был воротиться, достигнув широты 70°47' и долготы 161°27'; а Шишмарёв у северного берега Азии не смог пройти далее мыса Сердце-Камень». Даже открытие шестнадцати островов в Каролинском архипелаге посреди Тихого океана не могло исправить впечатления от общей неудачи в Северном Ледовитом океане, тогда как достижения наших моряков в Южном океане со временем приобретали всё большее значение в истории открытий.
Действительно, в книгах, изданных в нашей стране в 30-е гг. прошлого века и посвященных исследованиям на материке Антарктида, открытию самого южного континента не уделялось особого внимания, поскольку в ту пору эта проблема не выглядела актуальной, ибо страна находилась в ожидании неминуемой схватки с фашизмом, создавала тяжелую промышленность, новую военную технику. Кроме того, в силу идеологических причин (издание литературы на антарктические темы пришлось в советской стране на годы Большого террора) такие видные советские полярники, как В. Ю. Визе или Н. Н. Урванцев предпочитали в своих предисловиях сосредоточиться на преимуществах советского опыта в Арктике-к чему, конечно, были реальные основания. Когда же за дело брались не столь образованные и компетентные комментаторы, история открытия Антарктиды приобретала весьма странный характер. Так, автор предисловия к книге Дугласа Маусона «В стране пурги» (вышедшей в издательстве Главсевморпути в 1936 г.) утверждал: «В двадцатых годах XIX в. в южных водах, совершая свое кругосветное плавание, побывал и русский адмирал Беллинсгаузен. Антарктический континент, открытый в 50-х годах прошлого столетия тремя экспедициями: француза Дюрвиля, американца Уилкса и англичанина Росса…» и т. д. А ведь еще в Географическом атласе Товарищества «Просвещение», изданным на рубеже XIX и XX столетий на карте «Южные полярные земли» маршрут кораблей Беллинсгаузена вдоль Гринвичского меридиана упирается в берег ледяного континента с пометкой «Ледяная стена». Не знал этот деятель и о словах самого Дж. Росса о том, что «честь открытия наиболее южных земель принадлежит неустрашимому Беллинсгаузену и на протяжении двадцати лет остается за русскими» (1847, с. 188).
Однако со временем интересы страны, независимо от господствующей в ней официальной идеологии, заставили обратиться к реальной истории открытия шестого континента, или ледяного материка, как нередко именовали на страницах печати с легкой руки журналистов Антарктиду. Необходимость в этом стала особо значимой, когда после Второй мировой войны встал вопрос о разделе Антарктиды, большая часть которой оставалась белым пятном; при этом без учета интересов нашей страны и ее заслуг в открытии самого материка. Следует особо отметить, что в эти годы наша географическая общественность встала на защиту российских прав на открытие материка Антарктида. В резолюции Общего собрания Географического общества Союза ССР от 10 февраля 1949 г. по докладу президента Общества академика Л. С. Берга обращалось особое внимание на «выдающуюся роль русских исследователей-ученых в деле открытия Антарктики», хотя в самой резолюции напрямую утверждалось, что русские моряки лишь «открыли в январе 1821 г. остров Петра I, Землю Александра I, острова Траверсе и др. В знак признания заслуг русских мореплавателей одно из южных полярных морей было названо морем Беллинсгаузена». Однако в своем докладе академик Л. С. Берг счел необходимым особо остановиться на пребывании русских моряков непосредственно вблизи материка Антарктида, особо выделив даты 16 января и 5 февраля 1820 г. (Современный читатель сам может оценить важность этих указаний на страницах предлагаемого издания.) Здесь же только отметим, что указания маститого академика заставили внимательнее обратиться не только к официальному экспедиционному отчету, каким является публикуемое издание, но и к свидетельствам других участников событий, и, что особенно важно, к рапортам самого Ф. Ф. Беллинсгаузена, направлявшимся при первой возможности в адрес морского министра маркиза де Траверсе.
Историки науки неоднократно указывали, что литературная правка книги-отчета Беллинсгаузена, проведенная ее первым редактором Л. И. Голенищевым-Кутузовым (в отсутствие самого автора) могла отразиться весьма существенно на целом ряде мест, важных для понимания событий в работе экспедиции, включая открытие самого южного континента. Это тем более следует иметь в виду, что Беллинсгаузен и его соплаватели впервые описывали природные особенности Антарктиды, в чем у них не было предшественников. Вот почему многие места из рапортов Беллинсгаузена маркизу де Траверсе для нашего современника (особенно знакомого с реалиями Антарктиды) спустя почти два столетия понятнее, чем описания на страницах книги. Указанное обстоятельство объясняет также необходимость привлечения дополнительных документов и возникающие трудности в трактовке обстоятельств и событий плавания русской экспедиции в водах Южного океана в 1819–1821 гг. При этом у читателя закономерно возникает вопрос, насколько он может доверять свидетельствам руководителей этого замечательного плавания – командирам «Востока» и «Мирного», как по нашей флотской традиции именуются капитаны военных кораблей.
Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен, представитель немецкой служилой прибалтийской аристократии, родился в 1779 г. в имении неподалеку от Аренсбурга на острове Эзель (теперь Сааремаа). Позднее в своей биографии он отмечал: «Я родился среди моря; как рыба не может жить без воды, так и я не могу жить без моря». Десяти лет он поступил в Морской корпус в Кронштадте, в 1795 г. был произведен в гардемарины, а спустя два года получил чин мичмана. Качества молодого моряка обратили на себя внимание И. Ф. Крузенштерна, под начальством которого в первом русском кругосветном плавании он заслужил следующую характеристику: «Почти все карты рисованы сим искусным офицером, который в то же время являет в себе способность хорошего гидрографа». По возвращении из этого плавания Беллинсгаузен командовал в чине капитан-лейтенанта фрегатами на Балтике и Черном море, позднее – капитана 2-го ранга, откуда в последний момент получил назначение начальником экспедиции в Антарктику вместо заболевшего капитан-командора Макара Ивановича Ратманова (1772–1833), также участника первой русской кругосветки.
Михаил Петрович Лазарев был уроженцем сухопутной Владимирской губернии. Родился он в 1788 г. Десяти лет был отдан в Морской корпус и в 1803 г. произведен в гардемарины. Спустя год в числе лучших молодых моряков направлен для прохождения практики на кораблях английского флота, где за четыре года, помимо участия в боевых действиях против французов, плавал в Вест-Индию и в Северной Атлантике. В 1805 г. ему был присвоен чин мичмана, в 1811 г. – произведен в лейтенанты. Во время Отечественной войны 1812 года принимал активное участие в операциях против французов на Балтике. В 1813–1816 гг., командуя судном Российско-Американской компании «Суворов», совершил кругосветное плавание. Один из его сослуживцев так охарактеризовал своего командира: «Все отдавали полную справедливость отличным знаниям лейтенанта Лазарева; он считался одним из первых офицеров в нашем флоте и был действительно таков, обладая в высокой степени всеми нужными для этого качествами». Эти качества в полной мере проявились в вояже вокруг Антарктиды.
Корабли, направлявшиеся в Южный океан, были самыми обыкновенными, причем весьма отличавшимися по своим характеристикам. По сведениям Военно-морского словаря (1990) флагманский шлюп «Восток» водоизмещением 900 т отличался быстроходностью, на нем в плавание ушло 117 человек, он нес 28 орудий. Шлюп «Мирный» был существенно меньше (водоизмещением 530 т), численность экипажа достигала лишь 72 человек, он нес меньше пушек. Но в отличие от флагмана, этот корабль был более прочным и имел лучшие условия обитаемости. Выбор столь разных кораблей заставил удивиться Лазарева: «Для чего были посланы суда, которые всегда должны держаться вместе, а между прочим такое неравенство в ходе…», тем более что отмеченное им обстоятельство доставило ему как подчиненному (а также и его начальнику) в процессе плавания немало хлопот.
С учетом перечисленных обстоятельств рассмотрим более детально события самого плавания на различных его этапах, обращая главное внимание читателя на обстоятельства, связанные с открытием Антарктиды, возможно даже в ущерб достижениям экспедиции Беллинсгаузена-Лазарева в центральной части Тихого океана, где потрудилось немало других русских моряков.
Начнем со сборов в дальний вояж, тем более что в своей книге Беллинсгаузен приводит массу деталей, характеризующих подготовку к экспедиции, не забывая о мелочах. Разумеется, автор книги особо выделяет документы, имевшие к нему непосредственное отношение, в частности инструкцию морского министра, отрывки из которой приводятся ниже, требовавшие от него для начала «отправиться для обозрения острова Георгия… а оттуда к земле Сандвичевой и, обошед её с восточной стороны, пуститься к югу. И продолжать свои изыскания до отдаленной широты, какой только может достигнуть; употребить всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколько можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставлять сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях…