Двум смертям не бывать
Шрифт:
Фанус вскоре расслабленно захрапел, выводя носом сложные рулады. Жанна бесшумно спрыгнула с кровати и стала одеваться. На всякий случай она сунула в карман кредитку и все наличные, которые у нее были, бросила в сумку комплект одежды — вдруг Тасе даже нечего надеть на себя!
Машина тихо рыкнула мотором и выкатилась за ворота, точно белый призрак в густой южной ночи. Свет фар выхватывал из темноты расплывчатые контуры деревьев; заборы дорогих вилл неожиданно подступали к самой дороге; светоотражатели разделительной полосы светились в темноте, как светляки. Жанна почему-то волновалась. Что подумает
По карте Жанна определила, как проехать к 16-му причалу. Боковая узкая дорога свернула с оживленной улицы к плохо освещенным пакгаузам и ангарам, за которыми смутно плескались глянцево-черные воды залива Терма-икос. Слабо переливались огоньки на судах, стоявших на рейде. Редкие фонари на причале освещали несколько суденышек, болтавшихся возле причальной стенки. Слабо шуршала приливная волна, отражаясь в лунном свете радужной бензиновой пленкой. Эллинги для яхт были заперты, кругом было пусто, безлюдно.
Жанна остановила машину возле фонаря, выключила фары и стала ждать. Томительно тянулись минуты, но не было никого, кто хотел бы ей что-либо сообщить.
Она уже потеряла всякое терпение, как вдруг ее глаза ослепил резкий свет фар. Машина, вывернувшая из узкой щели между пакгаузами, со свистом затормозила возле девушки, и из нее выскочили два человека. Прежде, чем Жанна успела сообразить, что это значит, грязная вонючая тряпка ткнулась ей в губы, чьи-то руки сломали ее пополам и грубо вытащили из машины.
Что было дальше, она не помнила. Последней мыслью ее было: «А как же Тася…» — после чего масленистые воды забвения медленно сомкнулись над ней.
А потом сквозь сонное химическое забытье проник звонкий, странно знакомый голос. Этот голос звучал весело и даже как будто радостно:
— Я же сказала, что она придет!.. А вы мне не верили! Да мы с ней не разлей вода на зоне были! Она из-за меня даже на полгода на зоне задержалась!.. Стоп-стоп-стоп! Обещали сто баксов, а почему здесь только пятьдесят? Ничего себе! Я вам идею подала, адрес виллы сказала, с Люськой свела, а вы… Да я сейчас в полицию и… Ну, вот так-то лучше, мальчики!.. Сто баксов — это намного лучше… Ну, пока! Еще надо будет, обращайтесь!..
Фанус Ангелопулос был расстроен. Только он стал считать, что его жизнь наконец наладилась и вновь вошла в приятную колею, как вдруг все это в один вечер было внезапно разрушено. Его новая русская любовница неожиданно исчезла! Фанус проснулся посреди ночи на своей постели от ощущения одиночества, от которого за последние дни уже успел отвыкнуть. Его подруги нигде не было. Не было и ее машины в гараже.
Утром, когда расстроенный Фанус сидел за одиноким завтраком, ему позвонил знакомый комиссар полиции и сообщил, что его машина, белая «тойота», найдена в порту на причале, возле складов. Фанус осторожно спросил приятеля, не найдена ли его прислуга, которая обычно ездила в этой машине за покупками, но комиссар сказал, что никого в машине не обнаружено. Никаких следов борьбы, никаких пятен крови, ничего. Только автомобиль, какие-то женские шмотки на заднем сиденье и ключ зажигания в замке.
— Может быть,
Фанус поморщился. Ну все, теперь ему не избежать смешков старых друзей по карточному столу — русская любовница сбежала от него, испарилась, исчезла! Однако все документы, которые он недавно выправил девушке, были найдены в машине. Как же Жанна могла сбежать без документов? Нет, не могла! На всякий случай Фанус проверил ценности, хранившиеся в доме, — все оказалось на месте.
«Странно, — подумал он, — очень странно…»
И тяжело вздохнул. И пожалел кругленькую сумму, истраченную даром на выкуп девушки и на ее лечение. Небеса вновь отвернулись от него, за что-то разгневавшись на своего баловня. И Фанус решил больше никогда, никогда не иметь дела с русскими красавицами! То ли ему просто не везет с ними, то ли русские сами по себе такая невезучая нация…
Фанус еще раз вздохнул, надел светлый выходной костюм и направился знакомой дорогой в балет-шоу «Астрея». Ведь была суббота, а он привык по субботам получать свою законную порцию женской любви и нежности.
Глава 21
Дверь открылась сразу, едва только Алла подняла руку, чтобы нажать на кнопку звонка. Жека был немного возбужден, как будто выпил.
— Какая ты прелесть, что пришла! — задыхаясь, произнес он и одной рукой притянул ее к себе. От него пахло новым, незнакомым одеколоном. И этот чужой запах немного насторожил Аллу.
— Ты хотел мне что-то сказать? — спросила она, с наигранной холодностью отстраняясь от него. Нужно было продемонстрировать, что она не забыла недавнюю ссору.
— Я так скучал без тебя! — Жадные губы принялись привычно покрывать ее лицо мелкими поцелуями, точно клевали его. — Прости меня, я, наверное, был невыносим…
Обида растаяла, уменьшаясь от этих умелых ласк, и Алла почувствовала давно не испытываемое волнение от их близости. Между тем Жека, обняв за талию, увлек ее в комнату.
— Дорогая, как я соскучился… — прошептал он, прикрывая глаза тяжелыми веками. Его пальцы скользнули под одежду и принялись раздевать ее.
— Нет! — Сама не понимая почему, Алла отвела его руки. — Мне что-то сейчас не хочется… Может быть, для начала нам лучше где-нибудь перекусить и отправиться в «Фортуну»? Помнишь…
— Нет! — отрезал Жека. И пояснил: — Я не хочу в казино, я хочу тебя, дорогая.
— Но у нас впереди целая неделя и…
— Нет! — Он подошел к журнальному столику, налил немного белого вина в бокал и протянул ей: — Выпей! Я хочу, чтобы у нас с тобой была незабываемая ночь!
И ночь действительно оказалась незабываемой…
На этот раз Жека превзошел самого себя. Казалось, не было таких акробатических трюков, которые они не попробовали, чтобы доставить себе удовольствие. И едва только Алла возвращалась на землю из своего волшебного потустороннего витания, как любовник вновь и вновь начинал нежные ласки.
— Ты сегодня великолепен! — пересохшими губами прошептала Алла и лукаво добавила: — По-моему, последний месяц ты провел на голодной диете…
Жека довольно усмехнулся. Он перегнулся через нее, взял со столика сигареты и закурил. Потом внимательно посмотрел на часы. Было почти двенадцать ночи.