Двуногое всесилие
Шрифт:
После этого мы остались сами по себе и нас никто не беспокоил.
Неплохо жили, нужно сказать. Из базы «Стигмы» на острове я сделал настоящий дом, это оказалось совсем несложно, когда у тебя много времени и стимулов в виде трех капризных женщин, а сам ты можешь отрастить сотню глаз и манипуляторов. Так что встречайте Изотова в новом амплуа, я теперь до кучи еще и мастер любых отделочных и камнерезных работ!
В общем, было нескучно ни разу. Каждый из нас занимался любимым делом, а уютом и суетой нас снабжали вывезенные из сибирских недр Викусик, Вася и Цао Сюин. Наша трёхметровая девочка родила
А вот мир подобной благодатью похвастаться не мог.
С нашим исчезновением умы и сердца людей захватили две вещи — энергетика и Система. Страны понимали, что КНР, безостановочно развивающий программу-ассистента, увеличивает свой потенциал с каждым днем, поэтому все, как одна, влились в эту гонку. Строились заводы, заключались контракты, взрывались электростанции. Китайцев пытались задержать, а те давали отпор, в результате мир несколько раз проходил по краю большого конфликта. Ситуацию каждый раз спасал Город Дружбы, бывший Стакомск, ставший домом для девяноста шести процентов неосапиантов планеты. Его политическая мощь как уникального ресурса человечества смогла сгладить углы.
Не сразу и не так, как всем бы хотелось, но теперь были Европейская, Советская, Китайская, Восточная, Африканская, Арабская и две Американских Системы, огромных вычислительных кластеров, каждый из которых поддерживал Систему с необходимыми культурными корректурами.
И, знаете… начало всего этого дела было просто ужасно. Человечество оказалось совсем не готово к беспристрастному и неподкупному наблюдателю. Особенно, почему-то, Испания и Италия, эти страны за шестнадцать лет трижды стояли на грани полного краха, и трижды к ним приходил на выручку город Дружбы. Но… всё плохое заканчивается рано или поздно. Я верю, что оно именно закончилось.
— Держи, Вить, это твой, — хмурый подросток лет шестнадцати, тряхнув пламенеющей головой, сунул мне в руку массивный браслет часов, — Самолёт уже ждёт, но я хотел с тобой пройти…
— К бабе Цао?
— Д-да.
— Конечно, Вась. Идём. Остальных тоже зови.
Наша единственная потеря. Баба Цао мирно скончалась от старости прямо накануне нового двухтысячного года. Мы похоронили её на каменистом утесе, одной из самых высоких точек острова, куда теперь были высечены ступеньки. Что я, что Янлинь и Вероника бывали в гостях у бабы Цао довольно часто… ну это потому, что оказалось, что вечные люди крайне сентиментальны. Впрочем, Колунов от нас если и отставал, то совсем на чуть-чуть.
Постояли там все вместе, взявшись за руки. Дети? Дети внизу, Викусик за ними присматривает. У неё, кстати, никакого желания покидать остров нет, наша великанша весьма ценит столь многое, что сделано под её габариты. И, кстати, единственная, кто дружит по интернету с Беккером. Мой двойник, застрявший в теле немецкого эмпата, сейчас был ворчливым старым пердуном тридцатичетырехлетнего возраста, нелюдимым как пустынный отшельник. Но зато написал несколько мозгоразрывних книг!
Черт, я ему иногда завидую. Особенно когда Андрей, Михаил и Нелла устраивают очередную каверзу, а уж если они делают это под предводительством Кладышевой…
Мою руку незаметно пожали.
— Вы идите к самолету, — предложил я всем, — Мы с Янлинь вас догоним.
— Только без нас браслеты не надевайте, — фыркнула Юлька, — Я посмотреть хочу сразу на всех!
Вот кто не изменился ни на гран, так это она. Я, Янлинь, Вероника, мы все чуть-чуть изменились. Стали мягче, добрее, может быть, даже медлительнее, но девушка-призрак оставалась сама собой. Постоянно в работе и науке, постоянно в заботах и планах. Единственное, на что она всегда готова была отвлечься и уделить время по максимуму — была её… дочь.
Ненормально? Ну так мы же неогены.
— Что-то хотела спросить, милая? — обратился я к Цао-единственной, неотрывно смотрящей на могилу бабушки.
— Просто хотела узнать… ты собираешься когда-нибудь рассказать Мише и Андрею о том, почему у них одинаковая огнеупорность, а? — задала неожиданно серьезный вопрос моя китаянка, — Вить, если мы возвращаемся, то это может…
— Да, придётся с ними серьезно поговорить в приватной обстановке, — кивнул я, — в самолёте будет… неудобно.
— Да уж, рассказать детям, что ты в младенчестве изменил их так, чтобы они смогли обнимать свою сводную сестру, это…
— Ну не совсем обнимать…
— И я до сих пор в ужасе от того, что ты на это решился.
— У нас был младенец с телом двадцатилетней девицы. У этого тела были определенные нужды. Нам грозило определенное будущее. Мне напомнить тебе…
— Нет! Молчи! Молчи-молчи! Мы выкручивались как могли! — Янлинь аж зажмурилась и дополнительно закрыла глаза ладонями.
Вот-вот. Мы — неогены.
Ну а то, что я выстроил связь с Центром и добился определенных результатов взаимодействия с ним — это не такая уж страшная и тайна. Подумаешь, что-то подкрутить у младенцев. Или не только. Но там слегка! Чуть-чуть! И я по-прежнему работаю над собой! В целях повышения рождаемости! Пока дело идёт туго, но впереди вечность…
— Всё, идём! Иначе нас сожрут!
Мы спускаемся. Остальные стоят у причала, вовсю утешая ревущую белугой Неллу. Той очень хочется с нами, но в отличие от Васи, чья голова даёт совсем немного тепла, атлетичная блондинка в огнеупорном бикини жжёт не по-детски, так что пока остается на острове с Викусиком. Тем не менее, хитрая девчонка орёт во всю глотку, собирая на себе сочувствие и внимание. Это определенно заслуживает подзатыльника. И кляпа из слизи.
— Прекратить балаган, — командую я, — Готовимся надевать браслеты! Еще может быть, что никто никуда не поедет!
Мало ли, что там наворотили с Системой в Городе Дружбы. Вдруг я значусь преступником номер один, два и вообще дальше по списку?
За всё надо платить, Виктор Изотов.
Меня пихают в бок. Довлатова. Взрослая, загоревшая, такая же тощая, но ничуть не расстроенная всеми этими делами.
— Надевай уже. Первым! — вопит она, — Я пятнадцать лет без нормального источника «сяпы»! Дайте бабке нажраться, в конце-то концов! Пора вернуться в цивилизацию!
Ну, это святое.
Под взглядами всех собравшихся защелкиваю массивный браслет на руке. Он тут же оживает, на миниатюрном экранчике отображается множество сменяемых символов. Кажется, все вокруг затаивают дыхание, я сам не дышу, наблюдая активацию собственных часов.