Дядя Бернак. Тайна Клумбера. Роковой выстрел (сборник)

Дойл Артур Конан

По мере приближения к избушке я все больше и больше удивлялся, видя, что болото не только становилось мельче, но, наоборот, топь была глубже, чем прежде, и, когда время от времени месяц показывался из-за туч, я мог ясно видеть, что изба эта находится в центре болота и вода живописными лужами окружает строение. Я уже мог рассмотреть, что свет, к которому я шел, лился из маленького четырехугольного окошечка. Внезапно этот свет ослабел, заслоненный от меня очертаниями мужской головы, напряженно вглядывающейся в темноту.

Два раза эта голова выглядывала в окно, прежде чем я дошел

до избы, и было что-то странное в самой манере выглядывать и мгновенно скрываться, выглядывать снова и т. д. Что-то невольно заставляло меня удивляться непонятным телодвижениям этого человека и смутно опасаться чего-то. Осторожные движения этого странного субъекта, удивительное расположение его жилища производили такое странное впечатление, что я решился, несмотря на усталость, проследить за ним, прежде чем искать приюта под этой кровлей.

Меня поразило прежде всего, что свет исходил не только из окна, но, кроме того, из массы довольно больших щелей, показывавших, что строение это давно уже нуждалось в ремонте. На мгновение я остановился, думая, что, пожалуй, даже соляное болото будет более безопасным местом для отдыха, чем эта сторожка или, может быть, главная квартира смельчаков-контрабандистов, которым, я уже не сомневался, принадлежало это уединенное жилье.

Набежавшее облако совершенно прикрыло месяц, и в полной тьме я без малейшего риска мог произвести рекогносцировку с большей тщательностью. На цыпочках приблизившись к окошку, я заглянул в него. Представившаяся моим глазам картина вполне подтвердила мои предположения. Около полуразвалившегося камина, в котором ярким пламенем пылали дрова, сидел молодой человек, поражавший красотой своего лица; он, по-видимому, совершенно углубился в чтение маленькой засаленной книжки. Его продолговатое, изжелта-бледное лицо обрамлялось густыми черными волосами, рассыпавшимися волнами по плечам. Во всей его фигуре сказывалась натура поэтическая, пожалуй, даже артистическая.

Несмотря на все опасения, я положительно был доволен, имея возможность наблюдать это прекрасное лицо, освещенное ярким пламенем, чувствовать это тепло и видеть свет, которые были теперь так дороги холодному и голодному путнику! Несколько минут я не сводил с него глаз, наблюдая, как его полные чувственные губы постоянно вздрагивали, как будто он повторял самому себе прочитанное. Я еще продолжал свои наблюдения, когда он положил книгу на стол и снова приблизился к окошку. Заметив в потемках очертания моей фигуры, он издал какое-то восклицание, которого я не мог расслышать, и принялся махать рукой в знак приветствия.

Минуты две спустя дверь распахнулась, и его высокая, стройная фигура показалась на пороге. Его черные как смоль кудри развевались по ветру.

– Добро пожаловать, дорогие друзья! – крикнул он, вглядываясь в темноту, приставив к глазам руку в виде козырька, чтобы предохранить их от резкого ветра и песка, носившегося в воздухе. – Я перестал надеяться, что вы придете сегодня, ведь я ждал два часа.

Вместо ответа я стал перед ним так, чтобы свет падал прямо на мое лицо.

– Я боюсь, сударь… – начал я, но не успел договорить фразу, как он с криком бросился от меня и через минуту был уже в комнате, с шумом захлопнув дверь перед моим носом.

Быстрота его движений и жесты представляли полный контраст с его внешностью. Это так поразило меня, что я несколько минут стоял совершенно безмолвно. Но в это время я нашел новый повод к большему удивлению. Как я уже сказал, изба давно нуждалась в ремонте; между трещинами и щелями, через которые пробивался свет, была щель во всю длину двери около петель, на которые она была насажена. Через эту щель я ясно видел самую дальнюю часть комнаты, где именно пылал огонь. Пока я рассматривал все это, молодой человек снова появился у огня, ожесточенно шаря обеими руками у себя за пазухой; потом одним прыжком он исчез за камином, так что я мог видеть только его башмаки и одетые в черное икры, когда он стоял за углом камина. Через мгновение он уже был в дверях.

– Кто вы? – крикнул он голосом, изобличавшим сильное волнение.

– Я заплутавшийся путешественник.

За этим последовала пауза; он словно размышлял, что ему делать.

– Вряд ли вы найдете здесь много привлекательного, чтобы остаться на ночлег, – вымолвил он наконец.

– Я совершенно истощен и измучен, сэр, и, я уверен, вы не откажете мне в приюте. Я часами скитался по соляному болоту.

– Вы никого не встретили там? – порывисто спросил он.

– Нет.

– Станьте несколько дальше от двери. Здесь дикое место, а времена теперь стоят смутные. Надо быть очень осторожным.

Я отошел на несколько шагов, а он приотворил дверь настолько, чтобы могла просунуться его голова, и в течение некоторого времени, не говоря ни слова, смотрел на меня испытующим взором.

– Ваше имя?

– Луи Лаваль, – отвечал я, думая, что будет безопаснее назвать свое имя без дворянской частицы «де».

– Куда вы направляетесь?

– Мое единственное желание найти какой-нибудь приют!

– Вы прибыли из Англии?

– Я пришел с моря.

Он в недоумении потряс головой, желая показать мне, как мало удовлетворили его мои ответы.

– Вам нельзя оставаться здесь, – сказал он.

– Но, может быть…

– Нет, нет, это невозможно!

– В таком случае скажите мне, пожалуйста, как я могу выбраться из этого проклятого болота?

– Это очень легко! Пройдя несколько сот шагов по тому же направлению, вы достигнете деревни. Вы уже почти выбрались из болота.

Он подвинулся на два или три шага, чтобы указать мне дорогу, и потом вернулся на свое место.

Я уже несколько отошел от него и его негостеприимной сторожки, как он позвал меня.

– Войдите, Лаваль, – сказал он уже совершенно иным тоном. – Я не могу бросить вас на произвол судьбы в эту бурную ночь. Идите погреться у огня и выпить стакан доброго коньяку – это вас укрепит и даст силу для дальнейшего пути.

Вы, конечно, хорошо поймете, что мне было не до пререканий с ним, хотя я положительно недоумевал, чем объяснить эту внезапную перемену.

– От всей души благодарю вас, сэр! – сказал я и последовал за ним в его хижину.

Глава III

Разоренная хижина