Дядя Митя — Айболит
Шрифт:
Во всех кинофильмах про гражданскую войну кони несли отважных всадников, как правило, под сплошным пулеметным огнем, всадники врубались в цепи врагов и побеждали их.
Мальчики и девочки, сидя в кинозалах, страшно переживали за наших кавалеристов.
Но в боях убивали и ранили не только людей, но и коней. Бойцов отправляли в госпитали. А раненых и искалеченных лошадей лечили ветеринарные врачи.
Дядя Митя, когда был маленьким, тоже часто смотрел кинофильмы, где лошади вскидывались на бегу и падали вместе со всадниками под пулями и снарядами. И ему одинаково жалко было
А маленький Митя страдал в просмотровом зале. Всякий раз, когда мальчик видел рухнувшую на скаку лошадь, он сжимал кулаки и давал слово стать доктором животных. Он хотел лечить всех раненых и покалеченных коней на свете, всех собак и кошек, всех голубей, черепах и осьминогов.
Ребята во дворе называли его «доктором Айболитиком», но когда что-то случалось с их любимыми голубями, собаками или кроликами, показывали их Мите. Уже тогда он много знал о жизни, поведении и болезнях животных и птиц, а лучшими взрослыми друзьями его были ветеринары из лечебницы, что размешалась в конце улицы. У них он пропадал все свободное время.
Мальчик Митя был не только впечатлительным. Он всегда добивался того, чего хотел, упрямо шел к цели.
После школы он поступил в институт, где учили будущих ветеринарных врачей. А после его окончания, без всякого сожаления о городских удобствах и суете, поехал в село. Молодой доктор Айболит — теперь уже безо всяких кавычек доктор — поселился в Кордоне.
В колхозе «Красноармеец» дядя Митя проработал лет пятнадцать — честно служил своей детской мечте. За этот долгий срок он вылечил десять тысяч коней, коров и бычков и принял на белый свет сотни новорожденных.
А однажды дядя Митя помог раненному браконьером лосенку. Тот, обессиленный и измученный погоней, случайно забежал на ферму, колхоза — у людей же и просил помощи. И не ошибся: выходил его доктор и отпустил в тайгу.
Обо всех этих интересных вещах и делах Саша узнал от дяди Мити. Они сидели за обеденным столом, ели сизые ягоды голубики, запивая их топлеными золотистыми сливками.
Дядя Митя был точной копией брата. Такие же сильные руки, крепкий подбородок и вечно смеющиеся глаза, такой же высокий: шагая по квартире, он уклонялся от люстры, точно боксер на ринге от встречного удара. Но в отличие от Сашиного отца, дядя Митя был много спокойнее. Удивительными были и его мягкие движения, неотпугивающие, точно приученные к работе с осторожными животными.
Саша поначалу слушал внимательно, как и подобает воспитанному мальчику. Но разве усидишь на месте и сосредоточишься на беседе, когда хочется на улицу, где было мало машин и не было светофоров, ярких рекламных вывесок и плакатов.
За окнами докторского дома разворачивалась сказочная картина.
Недалеко от палисадника высилась средневековая деревянная крепость, сложенная из могучих стволов кедра, с узкими окнами-бойницами — точная копия сторожевых острогов земли Сибирской. Казалось, что только стемнеет во дворе, как в бойницах задвигаются воины и послышится острый звон металла о металл.
Но дядя Митя объяснил, что это вовсе
За мельницей, вплотную присоседившись к лесу, белели свежей известкой низкие корпуса ферм с шиферными крышами. Около ферм в огороженных левадах бегали вороные, серые, игреневые, каурые, чалые, соловые жеребята. Одни из них блестели, как черные угольные шары, другие были оранжевыми — под цвет костюмов космонавтов.
За фермами поднимался густо-зеленый лес с земляничными полянами, пахучими барсучьими норами, потаенными грибными просеками, шумными сорочьими гнездами и сыпучими каменными тропами ночной росомахи. Правда, Саша еще не знал об этом.
— Завтра, Сашок, останешься дома один, — вдруг сказал дядя Митя. — Не совсем, правда, один — будут у тебя друзья-животные. У меня утром на ферме много работы.
— Завтра, по-моему, выходной, — уточнил Саша. — Можно поспать побольше. Или в лес меня сводить — я в тайге не бывал.
— В деревне приходится работать и в выходные, и в праздники. Так, как в городах на заводах с непрерывным производством, — объяснил доктор. — Ты ведь и в воскресенье пьешь молоко, ешь булку с маслом? Коровы дают молоко каждый день, и каждый пень дояркам приходится их доить, кормить, ветеринарам — следить за здоровьем, осматривать их.
— И болеют коровы часто? — заинтересовался Саша.
— В том-то все и дело, — отвечал дядя Митя, закончив завтрак и разворачивая газету «Большая ветеринарная вестница», — что стадо колхоза здоровое и крепкое.
— Тогда мне вовсе непонятно; зачем вставать с солнцем и идти на ферму, если нечего делать? — пристал к доктору Саша, который привык к городскому укладу жизни, где все или почти все было понятно, объяснимо и разумно устроено.
— Затем, парень, чтобы успеть: доктор должен быть на ферме раньше болезни, — объяснил дядя Митя и добавил: — Наша первая обязанность, помимо лечения, конечно, наблюдать, как животное ходит, как ест, какое у него настроение. Короче говоря, — профилактика!
— Про… чего? — мальчик споткнулся на незнакомом слове.
— Предупреждение болезни, — дядя Митя отложил газету, решив поговорить с мальчиком как со взрослым.
— Дошло! — воскликнул понятливый мальчик. — Доктор дает коровам и лошадям витамины и лекарства разные. А узнать о болезни легко. Мы ведь тоже мало едим, хмурые и вялые, когда болеем. И собаки становятся такими, когда болеют, я замечал.
— Ну вот видишь, как просто, — сказал дядя Митя. — Только мне не нравится, что очень скоро все уловил.
— Почему? — обиделся Саша. — Мама говорит, что я схватываю все на лету.
— Кажется мне, что ты частенько прихварываешь, племянник, если запросто толкуешь о лекарствах и витаминах. Ну, ничего. На свежем воздухе и парном молоке ты станешь крепким, как колосок.
— А заниматься чем придется? — спросил Саша на всякий случай, потому что вовсе не собирался что-нибудь делать, а имел желание все это жаркое кордонное лето отдыхать и блаженствовать без надзора и приказаний старших.
— Осваивай пока местность и пространство вокруг дома, — туманно пообещал дядя Митя, вновь принимаясь за чтение.