Дядя Митя — Айболит
Шрифт:
С крючьев и гвоздей, вбитых в стены, свисали длинные жгуты и пучки трав, кореньев, гроздья цветов и соцветий.
— Полагаю, что ты, как животное, немного разбираешься в нашей флоре и фауне, в живой природе то есть, — скучно начала лекцию камышовая муха, — Бывал в лесу на экскурсиях?
— На каких еще экскурсиях? — завопил гончак, — Я в лесу вырос! Все избегал вдоль и поперек!
— Хорошо! — терпеливо прогудела камышовая муха, — Но ты знаешь, что почти все травы — лекарственные? К примеру, крапива. Она ведь растет не только для того, чтобы
— Про крапиву не нуди, Фая! — взмолился пегий пес. — Я ее столько выкушал! Если подсчитать — так целое поле, честное песье слово!
— В каком виде? — муха так и скакала вокруг, так и завьюживала.
— В разнообразном, — отчитался Милорд. — В сыром, толченом и вареном. Прокрученную через мясорубку вместе с мясом…
— Отсохни правое крыло, тебе еще не все известно про удивительные свойства этого растения! — уверяла камышовая наставница и сверлила собаку каждым из ста глаз.
— Всего никто не знает! — красиво защитился гончак. — Ну, чего я не слышал о крапиве?
Милордова голова шла кругом от возбуждающих крепких травяных запахов. Гончаку казалось, что они с собеседницей стали заговариваться.
А камышовая Фаина, шустро бегая по сухим стеблям, говорила, и говорила что-то аптечное.
— Ты бы, Фая, не частила! — помотал ушастой головой пес. — Не успеваю слова, переваривать. И откуда ты про всякие там витамины и целебные свойства нахваталась? От дяди Мити?
— Люблю послушать, но особенно — поговорить, — с наслаждением призналась камышовая муха. — Я очень эрудированная муха. Я ведь могу на равных общаться даже с умным человеком.
— А что такое «эрудированный» — смышленый, что ли? — застеснялся своего невежества Милорд.
— Даже не верится, что ты жил у культурного хозяина, — с преувеличенной досадой укорила муха. — Эрудированный — значит знающий все на свете!
— Завидую, — уныло протянул Милорд и уныло развесил уши чуть ли не до пола. — Везде-то ты летала, все-то ты видела своими ста глазами. Мой хозяин со мной говорил только об охоте и учил брать добычу, а сам, скажу по секрету, не читал ничего, кроме кулинарной газеты.
— О бывшем хозяине — больше ни полслова, — остановила гончего пса Фаина. — Ты служил ему лишь орудием наживы.
— Мне сразу показалось, что дядя Митя совсем другой человек, — вздохнул Милорд. — Он не оставит собаку в лесу. Тапочки домашние, верно, сам себе принесет и за обыкновенной палкой не заставит десятки раз в час бросаться в ледяную воду.
— Разумеется, не заставит и все по дому сам делает! — согласилась довольная муха. — Дядя Митя мне книжки с картинками вслух читает и про целебные растения подробно рассказывает. Однажды мы даже в город ездили — в зоопарк. Директор зоопарка попросил дядю Митю слону помочь — у того железка в хоботе застряла. И дядя Митя вытаскивал гвоздь, а я летала рядом, готовая в любую секунду броситься на помощь доктору — слон-то был в ярости от боли…
Вдруг камышовая муха запнулась на полуслове и заботливо спросила:
— А что это у тебя с лапой? Почему хромаешь?
— Пустяки, — не сознался, мотая головой, Милорд. — Это барсук хватанул, когда я его в лесной норе застал и хотел проветрить на улице.
— Для кого, может, и пустяки, — профессионально засуетилась камышовая муха, — а для меня — занятие. Лапу твою сейчас мигом излечим… Это мы умеючи… Это мы в два неболевых приема… Не зря ведь в ветеринарных кругах меня называют добронавязывающей мухой!
Обхватив шестью ножками кряжистую бутыль с латинской этикеткой, муха, выпучив сто глаз от натуги, налила в фарфоровую чашу жидкость и скомандовала:
— Немедленно опускай лапу в этот раствор — боль как рукой снимет!
— Не болит у меня ничего! — пес сильно сомневался в том, что муха поможет избавиться от страданий.
— Не упрямься, пегий! Клади лапу в чашку! Для профилактики заражения! — кричала, испытывая врачевательный азарт, камышовая исцелительница. — Живее, больной!
Милорд невольно подчинился и с отвращением опустил лапу в едкую жидкость.
СЕЛЬСКИЙ ПРИВЕТ ПЛЕМЯННИКУ
Все, что ни делал в своей долгой жизни Саша Донников, происходило в первый раз.
В прошлом году он впервые пошел в первый класс. Нынешней весной впервые закончил его. Осенью должен был в первый раз пойти во второй класс. И так далее.
Нынешним летом он самостоятельно склеил бумажного змея и запустил его под самые облака, Тогда же впервые сильно огорчился — змееныш сорвался с привязи и усвистал за горизонт, махнув, правда, на прощанье хвостом.
Летом он впервые отправился с отцом на рыбалку, ел уху, приготовленную на костре с дымком.
Первый раз он сунул любознательный восьмилетний палец в непонятный серый кокон — он напоминал миниатюрный снаряд — под крышей сарая в коллективном саду, и его впервые в жизни ужалила оса. Палец сам раздулся до размеров кокона и болел так, будто его пронзила насквозь ужасная стрела.
Но Саша Донников рос смышленым мальчишкой и не расстраивался всерьез, если на пути познания мира возникало препятствие. Ну, например, такое, как больное ужаливание хитрого насекомого.
Мальчик догадывался, что познание мира и природы проходит не только через радость и наслаждение.
В общем, Саша слыл человеком неплохим. Только родители знали, что был он непробужденным.
Непробужденным к окружающему живому миру.
Городские голуби и вороны не могли дать ему ясного представления о красоте высокого и низкого птичьего полета. Они только подпрыгивали и изредка перелетали за угощением.
Толстые и ленивые собаки всех пород, которых водили по аллеям и тротуарам хмурые настороженные женщины, могли догнать разве что черепаху. Жирная собачья рысь даже отдаленно не напоминала стремительный псовый гонный бег по опушкам леса, мерзлому кочковатому лугу, пушистому, ослепительно голубому снегу.