Дядя Русаков и мальчики
Шрифт:
Алеша:
– Депутат - это значит государством управляет? Ведь у Верховного Совета, ты говорил, вся власть в стране?
– Запомнил? Молодец... А ты, Саша, вижу, чем-то недоволен? Почему отвернулся?
Мальчик со вздохом:
– А тогда и ходить к Русакову нечего. Вон он какой важный стал.
Алеша рассмеялся:
– Эх ты, даже Конституции не знаешь. А еще второклассник!
– А ты, - говорю, - Алеша, не потешайся над товарищем. Знаешь, так объясни.
– Конечно знаю. Депутат
Саша подумал и сказал:
– Все равно уже не те руки у Русакова. При такой должности изнежились. Нечего и глядеть.
Тут Алеша - вот вьюн!
– под мышку мне - и к газете. Уткнулся в напечатанное и дочитал раньше меня:
– "...Депутат Русаков, рабочий завода "Электросила" ".
– Таким же винтом - обратно: - Русаков - рабочий! С "Электросилы". Ударник коммунистического труда!.. Понял?
Кончилось тем, что оба запросились на завод.
– Деда, это можно? Пожалуйста!
Путешествие начинается
Дверь. За дверью - аквариум. А какие рыбки нарядные!
– Смотрите, смотрите, у этой хвост как из кружева! А сама с брюшка розовая, а со спинки - красно-золотистая... у нас и в детском саду такой не было!
Черные рыбки, желтые, зеленоватые или совсем прозрачные так и шныряют веселыми стайками.
Забавляясь аквариумом, ребята словно забыли, где мы находимся.
– Ну, теперь на завод пойдем, - сказал Алеша.
– Ты же обещал.
– А мы, - говорю, - уже пришли. Ведь только что вам вывеску показывал над воротами: "Электросила". Ай-яй, повнимательнее надо, ребята. Ведь мы на заводе.
– На заво-оде?..
– протянул Саша, делая большие глаза.
– Но ведь на заводах дымно и...
– И грязно, хотел ты сказать?.. Но это было когда-то. А сейчас посмотри хотя бы на пол здесь, в цехе.
Саша глянул вниз перед собой и покраснел: на вымытом чистом полу стоит мальчик в грязных башмаках, поленился дома взять сапожную щетку.
Теперь он старается спрятать ногу за ногу.
Я делаю вид, что не замечаю, как ему стыдно. Зачем обижать? Он и сам не рад своей оплошности.
Беру мальчиков за руки.
– Теперь, - говорю, - идемте к Русакову.
Мы шагаем по цеху.
Слышится мерное постукивание, шелест, гудение... Звуки все отчетливее: мы приближаемся к станкам.
Мальчики рвутся вперед, но я придерживаю их за руки.
– Осмотритесь, - говорю, - вы же в первый раз на заводе. А то бегом, бегом - ничего и не запомните.
Остановились.
Объясняю ребятам, какие перед ними станки. Вот этот, длинный и низкий, - токарный; этот - у него будто воротца над корпусом - строгальный. Тот - в виде башенки - фрезерный. А подальше - сверловочный...
–
– говорит Алеша, склонив голову набок и прищуриваясь на корпуса станков.
– Немножко зеленоватые, немножко голубоватые, немножко желтоватые...
Подсказываю:
– Это салатный цвет.
И объясняю, что красить так станки посоветовали наши ученые. Рабочим понравилось. В самом деле: цвет ласковый, приятно смотреть, не утомляются глаза. А глаза не устают - тут и работа спорится.
У станков рабочие. Каждый делает свое дело.
Алеша потянул меня за руку. Шепчет:
– Который из них Русаков?
Я вглядываюсь в лица рабочих. Стараюсь узнать Николая Николаевича.
Вспоминаю, как во время войны я услышал о подвиге радиста. А потом и самого увидел. Было это на каком-то - уже не помню - совещании, где лучшие люди армии делились боевым опытом... Узнай-ка человека после короткой и единственной встречи! Да еще через четверть века...
Я за это время состарился, но ведь и он не остался молодым: лицо уже не то.
– Ну который же?
– настаивает Алеша.
– Покажи!
А я могу только плечами пожать.
– Тогда я сам!
– срывается он с места.
– Который высокий и у которого волосы, как у меня... Можно?
– Только не беги, спокойнее.
– И я!
– попросился Саша.
Алеша подошел к станкам с левого края, Саша - с правого.
Стою. Жду, что принесет эта ребячья разведка.
Первым обратно примчался Саша. Вприпрыжку - да на радостях и остановиться не в силах.
– А там, - кричит, - кнопки! На станках кнопки! Нажмут - и джик! режет железо. Нажмут - и стоп станок! Кнопки, кнопки, кнопки, кнопки!
Едва успокоил его.
– Ну, отдышался?
– говорю.
– Теперь слушай. Всякая вещь хороша на своем месте. В далекую старину, ты знаешь, заводами в России владели капиталисты.
– Это было, - вставил Саша, - до Октябрьской революции.
– Совершенно верно. Станки в ту пору были грубые, неуклюжие и опасные для работы. Чтобы привести такой станок в действие, рабочий наваливался на рычаг. А рычаг - как лом или как оглобля. Навалится, толкнет что есть силы... Ух!.. Наконец-то загремел, забрякал станок.
Надрывались рабочие у станков, делались калеками. А капиталист их за людей не считал. "Изувечился? Сам виноват - иди прочь с завода!" И ставил к станку другого.
Капиталисту и станка было не жалко: "Пусть себе гремит, пока не развалится. Так-то выгоднее, чем покупать новый!"
Я беру Сашу за плечи и поворачиваю к станкам.
– А погляди, - говорю, - на наши. Удобные, красивые. И у рабочего под руками, конечно, кнопки. Но эти кнопки не заменяют человека, а помогают ему в труде.