Дядя самых честных правил 6
Шрифт:
Я улыбнулся, радуясь, что Ксюшка в это время была у родителей. Даже представить страшно, что с ней стало бы, попади девочка под пресс магодава.
— А Дмитрий Иванович?
Камердинер вздохнул.
— Совсем мёртвый на полу лежал. Такой весь, — Васька провёл ладонями перед лицом и состроил жуткую рожу, — словно покойника из могилы выкопали.
Кандалы на руках не давали мне снять рубашку и камзол, так что Васька принялся чистить их прямо на мне.
— Как же плохо всё обернулось, Константин Платонович, — вздыхал Васька, орудуя щёткой и тряпочкой. — Немец этот колдун сильный, прямо ужас какой.
—
— Так ведь, Константин Платонович, я на конюшне был. Смотрю, над мастерскими дым поднимается. Еще подумал, что надо сходить, Прохору про подковы сказать. А тут бац, и на дороге карета появилась, со всадниками. Прямо из воздуха!
— Точно?
— Вот вам крест, Константин Платонович! Разве ж я врал когда? Прямо возле кустов на повороте.
Вот оно что! Там в кустах у меня стоит пара башенок охранной системы. А на дороге лежит связка Знаков для рассеивания простых щитов. Значит, отряд магодава приехал под каким-то маскирующим заклятьем и его сдёрнуло только возле усадьбы. Поэтому и опричники не успели меня предупредить о гостях.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалилось двое подручных магодава.
— Нам приказано помочь вам, — заявил один из них с ухмылкой, — переодеться.
Он достал ключ и указал на кандалы на моих руках. Второй зашёл за спину, и я услышал, как он взвёл курок.
— Прошу, — я протянул скованные руки.
Ёшки-матрёшки, как же хорошо без этой железки! Онемевшие пальцы начали колоть невидимые иголочки, и я стянул с себя камзол с рубашкой. Но мне не дали ни одной лишней минуты и заковали обратно, едва я надел чистое.
— Заканчивайте, — буркнул подручный прежде, чем выйти, — вас ждёт на ужин сударь фон Катте.
Я кивнул и дал Ваське знак закрыть дверь.
— Быстро, — шепнул я ему, — сними с меня кобуру. Там сбоку есть кармашек.
Васька вытащил оттуда маленькую стеклянную палочку с золотым сердечником — needle wand.
— Надо спрятать в рукав.
Понятливо кивнув, Васька достал нитку с иголкой, небольшой лоскуток материи и споро пришил мне внутри рукава карманчик. Я положил туда needle wand и, гремя цепью, одёрнул камзол.
— Идём, посмотрим, чем здесь кормят.
Глава 39
Цепь
В обеденной зале трактира было пусто. Только за столом у дальней стены сидел фон Катте, гостеприимно махнувший мне рукой.
— Присажифайтесь, Константин Платонович. Как говорят у фас, откушайте чем бог послал.
Пригласить-то он меня пригласил, но снимать кандалы не торопился. А брать ложку онемевшими пальцами и громыхать цепью по столу то ещё удовольствие. Впрочем, на столе лежали какие-то пирожки, которые брать было чуть попроще.
Фон Катте наблюдал за моими затруднениями с каким-то извращённым удовольствием. Будто мстил за что-то, стараясь досадить даже в мелочах. А может, он не просто так взялся за поручение арестовать меня? Больше похоже, что у него в этом личная заинтересованность.
— Фы же полковник?
— В отставке.
— За что фы получили звание? За фойну с Пруссией?
Я кивнул.
— Так и думал. Очень плохая фойна для моей бедной родины.
— Вы тоже там воевали?
— Уфы, — фон Катте вздохнул, — мой Талант не относится к военным. Хотя, будь я на поле боя, фсё могло пойти по-другому.
В его взгляде мелькнул гнев, будто багровые угли вспыхнули под пеплом, а в голосе прозвучала сталь.
— Я бы не допустил, чтобы мой король фыходил в атаку лично.
Он взял со стола кружку, сделал несколько глотков и продолжил уже спокойным тоном:
— К счастью, время расставило фсё на свои места. Фы слышали, что молодой Фридрих Фильгельм умер? Да-да, упал с лошади и сломал шею. Позорное регентство фашей Елизафеты закончилось. Теперь у нас новый король — Генрих Прусский.
Пришлось сдержаться, чтобы не выругаться вслух. Вот так новости! Даже не сомневаюсь — гибель мальчишки Вильгельма произошла с попустительства императора Петра. А ведь продолжи он политику Елизаветы, и Пруссия стала бы сателлитом России. Теперь же все победы, все жертвы стали напрасными из-за одного почитателя Пруссии.
— Фаш император, — продолжал фон Катте с улыбкой, — ценит Генриха не меньше его покойного брата Фридриха. И уже пообещал вернуть Кёнигсберг. Фидите, mein lieber, фойна будто и не была нами проиграна.
Ещё и Кёнигсберг?! Да что Пётр творит! Отдать побеждённому всё, что завоевали?
— Император Пётр Фёдорович пригласил меня на службу прифодить ф чувство фаших дворян, — фон Катте плотоядно улыбнулся. — Ф России магодафы не умеют ничего. Так что придётся показать пример и сделать так, чтобы император был дофолен. Фы уже седьмой, mein lieber, кого я арестофал. К несчастью, они фсе сопротивлялись и пытались бежать.
— И что с ними стало?
Он вздохнул и наигранно опечалился.
— Если Талант сжать слишком сильно, он делает пфф! — цверг изобразил руками взрыв. — Даже тела не остаётся. Надеюсь, фы будете фести себя хорошо и мне не придётся применять такие меры.
Пока я заканчивал ужинать, фон Катте продолжал разливаться соловьём. Он уничижительно отзывался о России, русских дворянах и войсках. Пытался задеть и меня лично: мол, я так легко сдался. Практически в открытую намекая на трусость, он внимательно наблюдал за моими реакциями. Но я не вёлся на провокации, молчал и улыбался в ответ. Ничего, пусть себе болтает. Я спрошу с него чуть позже, когда у меня не будут скованы руки. А сейчас не доставлю ему удовольствие, подставившись под удар. Пусть везёт в ссылку, как и положено.
— Благодарю за ужин, — я встал и кивнул ему. — С вашего разрешения, я отправлюсь на покой. Доброй ночи, сударь.
Фон Катте скривил губы, но возражать не стал.
Ненавижу спать в верхней одежде. Но на ночь кандалы никто снять и не подумал, и я вынужден был лечь прямо в камзоле. К тому же цепь на браслетах звякала от каждого движения, а за стенкой храпели на два голоса подручные цверга.
Скажем честно, мне такое звуковое сопровождение было на руку. Почти всю ночь я провёл в борьбе с кандалами. Вытащил needle wand и Знаками пытался разрушить наложенную на них волшбу. Не чувствуя пальцев, почти в темноте, я не мог провести ни одной прямой линии. Фигуры выходили неверные и рассыпались практически сразу. Но сдаваться было нельзя, и я продолжал попытки раз за разом. Или я научусь работать в таких условиях, или сдохну!