Дядя самых честных правил 8
Шрифт:
— А-а-а!
Она с трудом увернулась от лап боевого кота. Но когти всё же зацепили её одежды, разорвав ткань с глухим треском.
— Вместе!
Я ударил силой, Анубис снова завыл, а Мурзилка прыгнул, целясь в горло.
— Поднимать на меня руку?!
Фигуру женщины окутало сияние силы. Пол под ногами дрогнул, а воздух сгустился, превращаясь в жидкое стекло.
— Святотатцы!
Нас, всех троих, отбросило к стенам зала, а женщина начала увеличиваться. Секунда — и она уже в два раза выше меня, а её сила разливается половодьем. Ещё миг —
— Посягнувший да будет ввергнут во тьму, где скрежет зубовный и огонь пламенный. Ибо я, называющаяся…
— Воровкой.
Второй голос затопил зал прохладой и шорохом сухой травы. Из-за колонны вышла Хозяйка и двинулась на женщину под покрывалом.
— Ты посмела взять мою добычу и подняла руку на моего слугу.
Громадная фигура исчезла, и незнакомка тут же появилась на рогатом троне, вернувшись к нормальному размеру.
— Как ты посмела явиться сюда?! Это мои владения!
Хозяйка рассмеялась, и по залу пронёсся могильный холод.
— Я всегда прихожу за своим, дорогая. Ты сама открыла дорогу, перехватив моего слугу. И теперь тебе придётся заплатить виру.
— Не боишься, — женщина коснулась пальцами покрывала, будто собираясь его откинуть, — что я покажу тебе свой настоящий облик?
— Милочка, этим ты будешь пугать смертных. Да и то сказать, твои фокусы потеряли силу давным-давно.
— Вот сейчас и увидим.
Покрывало стало прозрачным, как струи водопада, и потекло в обратную сторону.
Обернувшись, Хозяйка посмотрела на меня и приказала:
— Уходи немедленно.
Стена за колоннами дрогнула и разошлась широкой трещиной. Анубис тявкнул, помог мне подняться и потащил к проходу. Впрочем, я ушёл не сразу. Во-первых, пропустил вперёд «тигра», недовольно ворчащего и дёргающего хвостом. А во-вторых, несколько секунд наблюдал за схваткой Хозяйки и незнакомки. Нет, лица богини или демона, уж не знаю, кто она на самом деле, я не увидел. Но вот потоки силы, что гудели между противницами, потрясали своей убийственной мощью. Их бы в мирное русло — цены бы им не было. Хватило бы выкопать море, поднять на берегу горный хребет и ещё бы осталось на уничтожение парочки городов. Наблюдая за структурой эфира, я подмечал «ухватки» соперниц, чтобы потом опробовать их на практике в меньшем масштабе. Но увы, недолго. Анубис недовольно зарычал и втянул меня в трещину, которая тут же закрылась.
— Костя! Костя! Ты живой?
Надо мной нависал Орлов и тряс за плечи. Рядом маячило лицо Шешковского, крайне озабоченное и хмурое.
— Я в порядке, — глубоко вздохнув, я попытался подняться. — Что с девушкой?
— Вроде дышит, но в сознание пока не пришла.
Помощь Орлова, чтобы встать, мне не понадобилась. Можно считать, что из этой передряги я выбрался без потерь, только голова гудела, как с похмелья.
— У вас всё в порядке?
Орлов с Шешковским синхронно кивнули.
— Надо опечатать вход сюда, — тайный
— Сначала я доложу о нём императрице, — тут же заявил Орлов, — его нужно исследовать.
— Это опасная игрушка, не думаю…
— Решение будет принимать Екатерина Алексеевна, а не вы.
— Не лучшая идея приглашать её сюда, Григорий Григорьевич.
— Не вашего ума дела, Степан Иванович. Порфировую Либерею должно использовать для блага государства, а не прятать от всех.
— Воля, конечно, ваша, Григорий Григорьевич, но я бы рекомендовал…
— Кхм, — я прервал их спор. — Судари, вы оба не правы. Порфировую Либерею должно уничтожить во избежание будущих инцидентов и ненужных последствий.
— Костя!
— Насколько я помню, меня вызвали как эксперта. И я говорю: Либерея будет уничтожена. Прямо сейчас.
— Но как же…
Я начал было спорить с Орловым, но в какой-то момент обнаружил на себе тончайшее эфирное воздействие. Почти незаметное, лёгкое, будто прикосновение пёрышка. Тихий ласковый голос нашёптывал:
«Возьми Либерею себе. Она тебе пригодится. Не сейчас, так потом, когда понадобятся силы. Разве кто-то отказывается добровольно от здоровья и долгой жизни? Поделишься с императрицей и получишь много милостей».
Ах ты дрянь такая! Сама же Порфировая Либерея и нашёптывала мне эти мысли. Вот, значит, как? Нет, такому опасному магическому артефакту не место в нашем мире. Мне только не хватало через сотню лет упокаивать призрак Екатерины, как только что Зои.
— Гриша, — я заглянул Орлову в глаза, — я не буду с тобой спорить. Просто ставлю перед фактом: Либерея будет разрушена прямо сейчас. Возьми Анну и отойди к лестнице.
Шешковский одобрительно кивнул и спросил:
— Вам помощь нужна, Константин Платонович?
— Нет. Вы тоже отойдите, чтобы вас не задело.
Пока Орлов с Шешковским переносили Голицыну, я внимательно осмотрел Либерею. И поразился сложности деланного артефакта. Порфировые плиты пола были исчерчены Знаками, глубоко въевшимися в багряный камень. В основном это были Печати Восточной традиции, но попадались и привычные символы. Даже стало жалко разрушать такую занимательную конструкцию. А, может, демонтировать плиты и перевезти в Злобино для изучения?
— Мяу!
Мурзилка появился будто из воздуха и осуждающе на меня посмотрел. А затем выпустил когти и начал их точить о багряные плиты. К моему удивлению, острые кошачьи «клинки» легко разрезали камень, рассекая эфирные потоки и калеча деланные фигуры. Линии связок скручивались, как обугленные нитки, отчего рисунок приходил в совершенную негодность.
— Согласен, так и надо.
Мой посох легко раскалывал каменные плиты, оказавшиеся достаточно тонкими. Всего четверть часа потребовалось, чтобы разрушить Порфировую Либерею. А затем я расплавил осколки, превращая их в безобразные раскалённые лужицы. Теперь страшный жертвенник не восстановит даже самый искусный маг.