Дьявол Фей-Линя
Шрифт:
Глава первая
ЗНАК ГОСПОДА
Я попросил инспектора Конроя посетить больницу и осмотреть таинственную незнакомку, так как случай ее был самым удивительным из всех, с какими мне доводилось сталкиваться; с первого же взгляда на нее я рассудил, что за ее заурядными, как могло показаться, телесными повреждениями скрывается ряд поразительных событий. Я также счел, что работа детективов из полицейского участка оставляет желать более тщательного расследования, и
Но я пришел к выводу, что состояние пациентки не было вызвано аварией. У меня зародились подозрения относительно истинного характера ее ран, однако я ни с кем не делился ими, прежде чем не собрал достовернейшие сведения: все указывало, что подобные вещи случались и прежде и что мое объяснение их вероятного значения и смысла не было чересчур невероятным и фантастическим. Тогда я послал за инспектором Конроем. Я уведомил его лишь о том, что в больнице имеется пациентка, которая, по мнению детективов, была сбита автомобилем, и что некоторые любопытные и странные обстоятельства показались мне достойными дальнейшего расследования. Он явился не мешкая и не задавая излишних вопросов; я мог не сомневаться, что так он и поступит — ведь нас соединяла давняя дружба, и инспектор был благодарен мне за помощь во многих делах патологического или психологического свойства.
Я встретил его у дверей больницы, и мы вместе прошли длинным коридором первого этажа к небольшой отдельной комнатке в самом конце, где я разместил женщину, желая оградить ее от суеты общих палат. Стоило нам переступить порог, как дежурная сестра подошла к нам и сказала, что в состоянии больной не произошло никаких изменений.
— Все как и раньше, — сказала сестра. — Пульс нормальный, температура тоже, но она по-прежнему отказывается от еды и ничего не говорит.
Точный возраст женщины был мне неизвестен, но я полагал, что ей немного за сорок, быть может, около сорока пяти. Она была бледна и худа, почти истощена; лоб и руки, неподвижно лежавшие на одеяле, были забинтованы. Я услышал, как Конрой, подойдя поближе и взглянув на ее лицо, издал удивленный возглас. Я этого ожидал — ведь я и сам, впервые взглянув на нее, чуть не ахнул, несмотря на профессиональную бесстрастность и привычку сдерживать свои чувства. Никогда в жизни не видел я лица, отражавшего такую муку и страх и такую бесконечную, безнадежную усталость.
— Как она страдала, должно быть! — воскликнул Конрой.
— Никогда ничего подобного не видел, — отозвался я. — Томми, если мои подозрения справедливы, в истории мира встречалась лишь горстка таких людей.
— Как это?
— Погоди-ка, — сказал я. — Сперва я покажу тебе, а после расскажу, что я об этом думаю.
Я наклонился, осторожно размотал бинты, скрывавшие руки женщины, и отступил в сторону. Теперь Конрой мог видеть симметричные раны в центре каждой ладони. Он с любопытством осмотрел их, но выглядел немного озадаченным.
— Царапины, — заключил он. — Раны, без сомнения, но поверхностные, не так ли? И никак не опасные?
— Нет, — ответил я, — они не опасны, и сами по себе действительно поверхностны. Но приходилось ли тебе видеть что-либо похожее?
Он покачал головой.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Раны ничего тебе не напоминают? — настойчиво спросил я. — На что они похожи?
Он снова посмотрел на руки женщины; на лице его отразилось понимание, и он удивленно вздохнул.
— Господи, Джерри! — воскликнул он. — Гвозди! Они похожи на следы от гвоздей!
— Вот именно, — сказал я. — Заметь, что раны на ладонях соответствуют по форме шляпкам гвоздей, тогда как на тыльной стороне, — я перевернул руки женщины ладонями вниз, — кожу будто проткнули длинные острия. Обрати внимание, как они загибаются и впиваются в плоть.
— Будто кончики гвоздей, — сказал Конрой. — Совсем как загнутые гвозди.
— Да, — сказал я. — И на ногах имеются такие же раны.
— Похожие на следы от гвоздей?
— Совершенно верно. Выглядит так, словно кто-то пронзил ее ноги гвоздями и затем загнул гвозди.
— Но что все это значит? — требовательно осведомился Конрой. — Откуда у нее на руках и ногах могли появиться подобные раны?
Вместо ответа я освободил лоб женщины от повязки. На лбу также виднелись раны, которые начинались прямо под линией волос и охватывали всю голову. Но раны на лбу не имели никакого сходства с непонятными следами на руках и ногах: они казались обычными порезами или царапинами. Я указал на них.
— Чем можно нанести такие раны? — спросил я у Конроя.
Конрой ошеломленно покачал головой.
— Похоже на обычные царапины, — начал он, — но что-то с ними не так… нет, это не царапины!
— Скажем, отметины, оставленные колючками?
— Колючки! — воскликнул Конрой. — О чем ты?
— Терновый венец, плотно прижатый к коже и закрепленный повязкой вокруг черепа.
— Но при чем здесь тернии? — вскричал Конрой. — Был лишь один человек с терновым венцом на челе! Что ты хочешь сказать? Что это?
— Никто не знает, — ответил я. — Мы столкнулись с чем-то, что человек не в силах понять. Нам остается только гадать и строить предположения. Однако мне кажется…
— Но кто она, эта женщина? — прервал Конрой. — Откуда она взялась? Каким образом пострадала? Разве детективное бюро не расследует дело?
— Детективы из участка — люди практичные и верят только в то, что видят собственными глазами, — сказал я. — А видят они женщину с порезами на руках, ногах и на лбу и потому приходят к логическому умозаключению, что ее сбил автомобиль. Эта теория и легла в основу их расследования. Понятно, они так ничего и не узнали. Врач-интерн, принимавший ее, описал раны пациентки как царапины и следы ушибов. В своем духе, он был прав. С хирургической точки зрения, совершенная чепуха.
— Но с чего бы ранам напоминать следы от гвоздей?
Я снова забинтовал руки и лоб женщины и помог ей устроиться поудобнее. Она равнодушно глядела на меня, выражение лица не изменилось, глаза горели прежним жутким блеском. Время от времени она еле слышно стонала, словно испытывала мучительную, невыносимую боль. Я повернулся к Конрою.
— Нам ничего не известно об этой женщине, — сказал я.
— Мы не знаем ее имени, не знаем, откуда она и кто нанес ей эти раны. Ее нашли в полночь, недели две назад — стояла на коленях, на ступеньках больницы, с залитым кровью лицом, и кровь струилась из ран на руках и ногах. Интерн, который оказал ей первую помощь, рассказал мне, что количество крови никак не соответствовало серьезности ран. Крови было так много, что он стал даже опасаться, не страдает ли пациентка гемофилией, однако осмотр других частей тела показал, что это не так.