Дьявол начинает и...

Козак Елена Александровна

На лето мы обе экскурсоводами устроились. Подружка, чтобы не скучать (у нее с деньгами проблем нет, отец в городе нашем большой человек), я, чтобы эти самые "капиталы" подзаработать. Ведь что пенсия у бабушки, что у меня стипендия (когда ее не забывают выплачивать) маленькие. Родители мои погибли. Отец еще до моего рождения. Мама, когда мне было лет десять. Давно это случилось. Ненависть к миру давно прошла. Слезы, которыми я не так давно орошала подушку, иссохли. Только ноющая боль в глубине души и осталась.

Но новый год приносил новые беды. Например, деньги. Их ощутимо не хватало. Я и устроилась на работу. Все равно ведь каникулы.

Катька меня с историей подтянула, а город я и без нее хорошо знала. Сейчас вообще эксперт. Столько интересных уголков нашла. Есть, что туристам показать.

У нас ведь в основном индивидуальные программы. Кто хочет в лес по грибы сходить (хорошо, если эти искатели в грибах разбираются, я-то в них ничего не смыслю, о чем честно предупреждаю туристов), кому панораму города показать или по музеям поводить (гордо звучит: "По музеям", у нас в городе их раз-два и обчелся), а есть отдельные оригиналы - под землей полазить. У нас после войны много ходов осталось. Надо только очень осторожной быть, чтобы ход такой не обвалился. К счастью, таких оригиналов немного. Большинству хватает панорамы.

– Виттория, Катерина, идите сюда!
– на работе нас сразу окликнули.
– Опять опоздали? Нет, девчонки, это не дело!
– мы послушно внимали Мироше.
– Вчера вы на пять минут опоздали, сегодня на десять, завтра вообще не придете? Разве так можно?!

– Можно!
– Катька внезапно расхохоталась.
– Мирош, хватит! Не могу больше.

– Что я такого сказал?
– парень одного с нами возраста весело подмигнул подружке. Мироша учился на каком-то управленческом факультете, вот и тренировался командовать на нас. Ни я, ни Катька обычно не протестовали.
– Ладно, - сменил тему Мироша.
– Вы и впрямь постоянно опаздываете. Так нельзя. Вас уже клиенты дожидаются. К тебе, - парень подмигнул Кате.
– Вон семья. Еще разбираться придется, чего они хотят. Детям жарко. Им лишь бы покупаться, мать их хочет по музеям походить. К культуре, так сказать, приобщится, а отец - страстный грибник. Ладно, сама разберешься. Вон они стоят, - он показал на четверых людей. Мужчина лет сорока, подтянутый, в очках, женщина на пару лет младше супруга, но уже успевшая оплыть жиром, и два ребенка лет семи-десяти. Мальчик и девочка.

– Удачи!
– я сочувственно хлопнула Катьку по плечу.
– Она тебе понадобится.

Подружка скривилась.

– Мирош, а у Виттории-то кто?

– Да вон, - парень кивнул куда-то вправо.
– Парень в очках. Запросил индивидуальную программу. Причем исключительно у Виттории.

– Какой красавчик!
– Катька картинно поднесла руки к груди.
– Я влюбилась. Отчаянно и...
– она щелкнула пальцами.
– Забыла! Как ты там говорила? Слово еще такое...

– Бесповоротно, - подсказала я.

– Точно!

– Подожди, но ты ведь всегда терпеть не могла очкариков?
– я повернула голову в бок, чтобы узреть, кто произвел на Катьку столь неизгладимое впечатление.
– Теперь понятно, очки-то черные. Прям мафиозий какой-то.

– Откуда ему взяться в нашем-то городишке? Тут даже карманники не водятся!
– огорченно заявила подружка.

Мы с Мирошей переглянулись и расхохотались.

– Знаешь, а я не жалею об этой потере!

– Да это я так, - Катя сложила руки в умоляющем жесте.
– Виттория, давай мы с тобой заказами поменяемся? Можно сказать моя судьба решается.

– Да ты его первый раз в жизни видишь!
– поразилась я.

– Видишь, это судьба!
– с патетикой воскликнула Катька.
– Вить, ну, чего тебе стоит?! Тебе ведь он не понравился. А я... А я ведь если пойду с этой семейкой и на пляж, и по грибы-ягоды, ноги себе поломаю. Посмотри ведь какие каблучища!

Мироша свистнул.

– Ну, ничего себе!

– Вот-вот, - решила усилить натиск Катя.
– Я ноги поломаю, а тебе потом в больницу ко мне таскаться, фрукты носить, варенье разное. Твоя бабушка, знаешь, какое вкусное делает!

– Знаю!
– я рассмеялась!
– Ладно, договорились. Хотя подожди, дети...

– Ну, заодно и поучишься с ними общий язык находить. Ты же хотела этого.

– Когда это?
– подозрительно спросила я.

– Может, это не ты хотела... Ну, удачи! Тебе, мне... Я побежала.

– Она - ангел!
– проговорил вслед Катьке Мироша.

– Она?!
– я повертела головой, пытаясь понять о ком, кроме Катьки, мог говорить парень. Но рядом никого больше не было. Подружка и та скрылась.
– Если ты о Катьке, то она, скорее, демон в юбке. Ладно, пошла показывать гостям город. Эти люди уже достаточно заждались, - я посмотрела на туристов. Родители спокойно ждали. Но дети... Мальчик корчил рожицы, девочка показывала язык...
– Мирош, напомни мне убить Катьку. Эти дети сведут меня с ума!

Из снов Виттории...

Сон не шел, как светловолосая девочка с двумя забавными косичками лет шести на вид не пыталась его призвать. Ее кузина Карен заснула сразу после того, как выпила молоко. А у Габриэллы даже просто закрыть глаза выходило с трудом. Она зажмурилась.

"Раз, два, - начала медленно считать про себя, - три, четыре..."

Габриэлла досчитала уже до ста. А сон все не явился.

"Нет, так не выйдет!" - она быстро спрыгнула с кровати и, ступая босыми пятками по ковру, приблизилась к двери. Осторожно потянула на себя ручку, надеясь, что в этот раз няня не стала запирать двери. Габриэлла тихо хихикнула. Попробовала б нянюшка закрыть их, ух, ей бы и досталось! Прошлая ведь пару раз так и делала - запирала их с сестрой, а сама шла спать. В одну из таких ночей Карен какой-то страшный кошмар приснился. Она кричать начала страшно, била ногами о кровать. Габриэлла даже испугалась. Подумала, в ту Дьявол вселился. Сама едва не закричала. Но вовремя вспомнила слова матушки о том, что Карен недавно свою мать потеряла. "Бедное дитя" - отзывалась о той графиня Миконская Марта де Соузи [6]– мать самой Габриэллы.

Графиня тогда раньше самой няни проснулась. Подошла к детской, а там заперто. Ну, и скандал же был! Няньку сразу выгнали. А им с Карен нашли новую. В основном та возилась с кузиной Габриэллы, отец которой уже давно умер, а мать была одной из пяти жрецов города Искарены.

Габриэлла еще раз повторила про себя: "Одной из пяти!" Какая это все-таки честь - быть одной из ближайших помощников епископа - человека, который несет свет в их мир, спасает заблудших. Жаль только, погибла жрица. С того дня, как отпели ее, уже почти месяц прошел. А на прошлой неделе к ним другие жрецы заезжали. Некие Винс да Дерни. Оба высокие, плечистые с густыми темными волосами. У одного - у Винса - возле виска шрам в виде змеи имелся. У Дерни лицо чистое. Приехавшие жрецы говорили с отцом и с матерью Габриэллы.