Дьявол не любит ждать
Шрифт:
— Это просто невероятно! — взорвался Горнер.
Он подбежал к сетке и несколько раз ударил по ней ракеткой.
— Полегче, полегче. Позвольте мне исполнить обязанности секретаря, ведущего протокол матча. Пять — четыре. Моя подача, насколько я понимаю.
При смене сторон Бонд выпил целый стакан минералки. Матч в любом случае был почти закончен, и его не беспокоило слишком большое количество жидкости в желудке.
Ожидая, пока Горнер завершит свой ритуал, которым он всякий раз сопровождал процедуру смены сторон, Бонд постукивал мячом о грунт и планировал предстоящий гейм на своей подаче. Удар в три четверти силы по центру корта, потом под бэкхенд сопернику в квадрат. Потом, если счет будет 30:0, возможны варианты: широкий резаный под форхенд, затем прямой по средней линии в угол квадрата.
Горнер наконец закончил вытираться полотенцем и медленно пошел на прием. Когда Бонд готовился подавать, Горнер почти пересек заднюю линию, затем сделал два шага назад. Он отбил мяч, поданный под бэкхенд, но Бонд уверенно пробил с лёта, так что мяч ударился в корт в двух футах от боковой линии.
Горнер подошел к сетке:
— Что вы скажете, мистер Бонд, если я предложу вам еще немного поднять нашу ставку? Например, вдвое.
У Бонда не было таких денег, как не было и разрешения руководства Службы использовать в подобной ситуации казенные средства. Тем не менее он чувствовал, что в последних двух геймах его шансы на победу неудержимо растут.
— Если вы настаиваете, согласен, — сказал он. — Счет пятнадцать — ноль.
Он угодил в сетку на первой подаче, но второй мяч подал глубоко и с максимальным вращением. Горнер ответил коротким ударом, и Бонду удалось «дожать» его ударом под бэкхенд и заставить сделать ошибку.
Согласно своему плану, он широко сыграл на следующей подаче и затем отбил мяч ударом с лёта, обеспечив себе тройной матчбол.
«Теперь в среднюю линию», — подумал он. Он подбросил мяч немного ниже, чем обычно, и чуть-чуть перед собой, а затем ударил по нему изо всех сил, направляя прямо в центр. Мяч ударился в угол квадрата, а затем отскочил от ракетки неуверенно пробившего Горнера и на полпути снова попал в сетку. Так он и остался лежать — беловато-серый, запачканный красной пылью.
Бонд подошел к сетке и протянул руку сопернику. Горнер шагнул ему навстречу и впервые с момента их знакомства посмотрел прямо в глаза.
Радость победы и облегчение от завершения трудной игры мгновенно улетучились, когда Бонд увидел, какая ненависть пылает во взгляде, впившемся в него.
— Я рассчитываю на матч-реванш, — заявил Горнер. — Причем в самое ближайшее время. Не думаю, что вам так же повезет и во второй раз.
Не произнеся больше ни слова, он стал собирать свои вещи.
ГЛАВА 6
Ай да девочка!
Когда Бонд вышел из душа, Горнера в раздевалке уже и след простыл, зато на ракетке Бонда лежал белый конверт, плотно набитый купюрами. На нем было написано: «`A bient^ot».[22]
Бонд без труда нашел Скарлетт в одном из баров на верхней смотровой площадке: она сидела за столиком у окна и с самым невинным видом потягивала что-то из бокала.
— Ну как, Джеймс, хорошо поиграли?
— Да уж, пришлось попотеть. Думаю, я похудел на несколько фунтов. Но кошелек Горнера похудел еще больше.
— Так вы выиграли?
— Да.
— И собираетесь пригласить меня на ланч, чтобы отметить это событие?
Бонд пригладил ладонью еще влажные после душа волосы и улыбнулся девушке, смотревшей на него с самым серьезным выражением лица.
— Давайте сначала чего-нибудь выпьем, — предложил он.
Бонд сходил к стойке, а затем подсел за столик к Скарлетт, принеся цитрон-прессе для нее, а для себя — литр «Виттель» и бутылку пива.
Скарлетт, по своему обыкновению, закинула ногу на ногу и невинно поинтересовалась:
— Насколько я понимаю, игра повернулась в вашу пользу ближе к концу.
— Вы смотрели?
— С безопасного расстояния. Я не хотела, чтобы Горнер или Шагрен увидели меня.
Бонд кивнул.
— Странное дело, — сказала Скарлетт с загадочной улыбкой, — у меня такое впечатление, что вплоть до последних трех геймов вам не везло.
— Такое может случиться в любом виде спорта, — ответил Бонд. — В гольфе, в теннисе…
— А мне показалось, что это не простая случайность, — заявила Скарлетт, — поэтому я решила провести собственное маленькое расследование.
— Что же вы сделали?
— Я обратила внимание, что каждый раз, когда вы задевали трос, мяч оказывался на вашей стороне или летел в аут. А Горнер вообще не попадал в сетку. Мне это показалось подозрительным.
Заинтригованный, Бонд наклонился вперед:
— И что?
— Я заметила, что только на вашем корте не видно рукоятки для натяжения сетки, — трос просто уходит вниз и пропадает из поля зрения.
— Да, я тоже это заметил и подумал, что прямо в земле есть поворотное колесико, которое работники корта могут вынуть и отрегулировать натяжение.
Скарлетт засмеялась:
— Все не так просто, Джеймс. Я примерно прикинула, какое из внутренних помещений должно находиться прямо под стойкой сетки, и решила сходить туда посмотреть. Оказалось, что это маленькая кладовка сбоку от одного из крытых кортов. Я подошла к двери и заглянула внутрь через стекло. Там был мистер Шагрен, и он смотрел телевизор.
— Телевизор?
— Да, местную сеть — то же самое, что показывают на экранах, установленных в зале у входа. Но в той комнатушке был монитор с консолью, позволяющий наблюдать за игрой на любом из наружных кортов. Ну, вы понимаете, как режиссерская в телестудии. И Шагрен смотрел вашу игру.
— И что же?
— А еще там была латунная рукоятка, приделанная к колесику в бетонной стене. Впечатление было такое, что через колесико переброшен трос сетки на вашем корте. В зависимости от того, кто подавал, Шагрен мог поворачивать рукоятку, и при этом сетка слегка опускалась или приподнималась. Очень просто — нужен только очень длинный трос.
— Так вот почему Горнер настаивал, чтобы мы играли именно на втором корте.
— Шагрен смотрел на экран и следил, когда вы отвернетесь, — сказала Скарлетт. — На вашей подаче он натягивал сетку так высоко, что стоило вашему мячу коснуться троса, как он вылетал в аут.