Дьявол по соседству
Шрифт:
– Вот, - произнесла она скрипучим голосом.
– Вот, вот, вот...
Затем разомкнула руки и дала крови пролиться в рот Мейси, вытерла окровавленные руки об ее лицо и губы, давая прочувствовать вкус.
– Хорошо, - сказала девчонка.
– Хорошо.
Мейси закричала, лицо у нее было красным и блестящим. Она билась и кричала, затем повернула голову, и ее вырвало.
Воспользовавшись ножом, мужчина стал срезать мясо с бедер и живота мертвячки. Семья поедала его, жуя, разгрызая и разрывая, поедала сырым, словно тигры в джунглях. Отрезав кусок мяса с внутренней стороны бедер, возможно, с вагины, он протянул его женщине. Та понюхала его, лизнула, затем засунула в рот целиком
А в голове у Мейси кричал внутренний голос: Она не ест его! Она вовсе не ест его... она размягчает его, разжевывает до состояния мягкой кашицы.
Именно это она и делала.
Затем женщина встала на четвереньки, тяжело дыша. Ее лицо блестело от крови, губы были вымазаны в соке того, что она только что жевала. Она выплюнула это себе в ладонь вместе со сгустком слюны, Протянула руку Мейси, потрясая ею и издавая гортанный рык, в котором было что-то скулящее. Остальные тоже опустились на четвереньки.
Затем все вместе, пригнувшись, словно звери, прячущиеся в полевой траве, подползли ближе. Кровавые упыри с огромными черными глазами, белыми, блестящими зубами, и свешивающимися изо рта нитями слюны.
Они приближались все ближе.... и ближе.
Мейси кричала, потому что знала.
Пока дети вместе с мужчиной держали ее, женщина силой разомкнула ей челюсти. Засунула ей в рот рукоятку ножа и заставила разжать зубы. Затем поднесла то, что жевала, и запихала Мейси в ее кричащий рот...
53
Когда Луис вышел из кафе, улица была пуста.
Да, они были где-то там, но он их не видел. Хотя чувствовал, как они собираются в растущих тенях, словно саранча на фермерском поле. Такие же разрушительные, такие же смертоносные, такие же терпеливые. Ему показалось, что он даже чувствует их запах. Запах их потных тел, кислого дыхания и окровавленных рук, насыщенный смрад смерти, нависающий над ними.
Когда он вышел на меркнущий солнечный свет, под неуверенное, неравномерное сумеречное освещение, то определенно почувствовал на себе их глаза. Ощущение было очень тревожным. Словно он был неким животным в поле, окруженным голодными хищниками. Они наблюдали за ним, оценивали его. Смотрели, какую защиту он мог бы использовать, и насколько легко они могли бы убить его. Он чувствовал себя поросенком в загоне, окруженном прожорливыми волками. Он даже был уверен, что чувствует запах их горячего дыхания и слюны.
Идущая за ним Дорис тоже чувствовала это. Она продолжала сжимать в руках дробовик, готовая убить все, что зашевелится. В этом не было сомнения.
– Нам нужно найти безопасное место. И чем быстрее, тем лучше. Не думаю, что у нас есть много времени.
Луис был напуган.
Но деваться было некуда.
Он был очень напуган, и инстинкт подсказывал ему бежать, убираться, но он не собирался этого делать. Он знал, что ему грозит серьезная опасность. Но что беспокоило его больше всего, это Мейси. Поэтому он не побежал. Шагнув на тротуар, с пистолетом копа в руке, он изо всех сил старался держаться спокойно и уверенно, хотя находился на расстоянии нескольких световых лет от этого состояния. Он - мужчина, и будет вести себя подобающе. Возможно, они убьют его, но легко он им не дастся. Не позволит им насладиться его страхом.
Уверенность.
В любое другое время это было всего лишь слово, но казалось, будто Луис внезапно понял его значение. Что это - инструмент, которым пользуешься. Если запаникуешь и побежишь, те люди с воем бросятся вдогонку, почувствуют твой страх, словно дикие
Но они - не просто бездумные, кровожадные незнакомцы,– напомнил он себе. Где-то там с ними Мишель. Если она атакует... сможет ли он убить ее? Сможет ли направить на нее пистолет и всадить в нее пулю, ради спасения Мейси?
Луис не мог думать об этом.
Он любил Мишель всем сердцем. Он сделал бы все ради нее. Но теперь все изменилось. Вчера он скорее пустил бы пулю себе в голову, чем причинил бы ей вред... но сегодня? Если она превратилась в дикого, кровожадного зверя? Он не знал. И не хотел знать.
Он сошел с бордюра, желая держаться немного подальше от зданий, переулков и подвальных лестниц, прорубленных в тротуаре. Слишком много мест, где можно устроить засаду. И хотя ему никогда раньше не доводилось пользоваться 9-миллиметровым автоматическим пистолетом, он знал, что в его обойме достаточно патронов, чтобы нанести нападающим серьезный урон.
Ну, да ладно.
– Тебе не найти свою девочку, - сказала Дорис.- Будь благоразумным. Ты погубишь нас обоих.
Луис проигнорировал ее слова.
Он пошел по улице, заметив, как сильно удлинилась его тень. Тьма наступала быстро, и он прекрасно понимал, что те твари жаждут ее наступления. В том состоянии, в котором они пребывали сейчас, она, наверняка, чувствовали себя в ней лучше, чем он. Луис видел "Додж", припаркованный через улицу от полицейского участка, темные фигуры, валяющиеся вокруг него. Водительская и пассажирская двери были открыты. Стекла разбиты. Луис молился, чтобы машина была еще на ходу.
Что если Мишель где-то там?– задался он вопросом. Возможно, это она забрала Мейси.
О, нет. Только не она, только не Мишель, только не моя жена.
Луис медленно прошел десять или пятнадцать футов, затем остановился.
Дорис едва не уткнулась в него.
Ему показалось, что он снова услышал детское хихиканье. По коже у него снова пошли мурашки. Разве не удивительно, что один из самых приятных звуков в мире, радостный смех ребенка, может превратиться в самый мерзкий и зловещий? Особенно в городе-призраке. Луис сделал вдох-выдох, приготовившись к тому, что надвигалось. Это назревало вокруг него, и он чувствовал это. Словно напуганное животное, он чувствовал поджидающие его зубы, когти и голод. Он был напряжен, как струна, готовая лопнуть, по лицу бежал пот. Он помнил, как ехал с Мейси по Мэйн-стрит, помнил, каким мертвым был город, как он размышлял ранее, что, возможно, все жители уже мертвы. Но, конечно же, все это было уловкой. За ним с Мейси следили с того момента, как они оказались на улице. И те люди были организованы. Они устроили ловушку и ждали, когда он попадет в нее. И он превзошел их самые большие ожидания, не так ли? Оставил Мейси в машине одну, даже когда глубоко в душе понимал, что это - ошибка.
Жертвоприношение.
Он принес Мейси в жертву.
– Нет, - сказал он себе под нос.
– Что?
– спросила Дорис.
– Ничего.
Они пересекли улицу и вышли на тротуар. Мейси могли держать где угодно. Здесь, а может, в нескольких кварталах отсюда. Это было безнадежно, но он не мог сдаться, не мог сломаться. Он подошел к "Индиана Видео". Толкнул стеклянные двери. Внутри было тихо. За прилавком горел светильник, еще один - в дальней части магазина. Достаточно света, чтобы видеть.