Дьявол предпочитает Armani
Шрифт:
— Мы вернулись в квадрат один? Кажется, я где-то это уже слышала, — Света скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на Полю, которая сидела на стуле, подтянув колени к груди и смотрела на нее несчастными карими глазами.
— Света, я, кажется, правда его люблю, — прошептала она.
— Приплыли… — охнула Света, всплеснув руками. — Да нельзя вот так вот запросто без повода, суда и следствия влюбляться в кого ни попадя! Разборчивее надо быть, в конце концов.
— И это ты мне будешь про разборчивость рассказывать? — хмыкнула Полина.
— Ну, да, — согласилась Света, а потом выпалила: —
— Да что вы говорите? — оживилась Полина. — Жажду узнать все в самых мельчайших подробностях!
— А как же… — Свете было неловко делиться радостью, зная, что у Поли все не очень.
— Эй, рассказывай. Лучше порадуемся за тебя, чем по пятому кругу обсудим, какая я космическая дура.
Света шла на работу в самом скверном расположении духа. Она все еще бесилась на мать, которая отправила ее помогать троюродному дяде с уборкой квартиры, потому что его жена родила пятого по счету сына. Она, конечно, была бескрайне рада за них, но не понимала, почему нельзя было вызвать клининг компанию. Ей пришлось проявить чудеса находчивости, чтобы найти Пашу ВКонтакте и написать, что ничего не выйдет. Он прочитал и не ответил. Это стало вишенкой на тортике.
А еще она в кои-то веки пришла на работу пораньше. Просто не было сил выслушивать очередную головомойку, которую затеяла бабушка. Ей приснилась рыба, и теперь она была уверена, что Света беременна, но скрывает это, чтобы родители не заклеймили ее позором. Обычно Света обожала препираться с бабушкой и относилась к ее закидонам с юмором, но сегодня у нее совсем не было настроения.
Поднявшись на седьмой этаж, девушка с удивлением обнаружила Пашу, который стоял, облокотившись на стойку ресепшена. Машинально поправив волосы, Света улыбнулась и направилась к нему.
— Что значит «ничего не выйдет»? — хмуро спросил Паша, который весь прошлый вечер провел, размышляя над странным сообщением от Светы.
— Значит, что мое безумное семейство потребовало моего срочного участия, — закатила глаза девушка. — Извини, что написала в последний момент. И нечего хмуриться, морщины будут, а ты и так не слишком молод.
— Договоришься, — насмешливо пригрозил айтишник, расслабляясь. Он просто неверно истолковал ее сообщение, хотя она могла бы выразиться более четко. Но одного взгляда на ее милое лицо ему хватило, чтобы все раздражение улетучилось. — Кстати, как ты меня нашла?
— Женские секретики, — промурлыкала девушка. — А вообще, расширенный поиск.
— Ну, да. Точно.
Они смотрели друг на друга, разделенные стойкой. Время приближалось к девяти, и скоро холл седьмого этажа станет людным и шумным, но пока тут были только они вдвоем. Паша накрыл Светину руку, лежавшую на папке с документами, своей. Она встрепенулась, а потом запрокинула голову, заглядывая ему в глаза.
— Я не люблю, когда не отвечают на мои сообщения, — заметила она, царапнув ногтями его ладонь.
— Я исправлюсь, — заверил ее мужчина, вынимая из кармана телефон.
Открыв приложение, он быстро напечатал: «Может, попробуем завтра?»
— Может, — одними губами ответила блондинка, а потом резко выдернула руку, потому что из лифта вышла целая толпа народу. — Спасибо за оперативность, —
Мужчина не смог сдержать смешок, а потом, подмигнув девушке, пошел к лифту. Света проводила его взглядом, все еще не понимая, каким образом ее угораздило спутаться с чудиком из айти. И почему каждый раз, когда он касался ее, внутри все так трепетно замирало.
Предаться размышлениям на эту тему ей не удалось, потому что из лифта вышла Полина. Света встала со стула, ожидая, что они, как обычно, перекинутся парой-тройкой фраз, но подруга покачала головой. Сначала ей надо было поговорить с Даниилом Александровичем, и желательно до того, как ее покинут воля и решимость.
Она шла по коридору, каждым шагом вбивая гвоздь в крышку гроба своей мечты. Ее самая первая и самая любимая работа превратилась в какой-то фарс. Конечно, она сама этому способствовала, но сделать с собой ничего не могла. Она сказала Свете правду: рядом с замом она почему-то не могла держать себя в руках и вести себя нормально. Все постоянно шло по одному месту. Поправив ворот черной водолазки, девушка поставила сумку на стул, вытащила оттуда заявление и, глубоко вдохнув, постучалась и вошла в кабинет.
Зам уже был там: как обычно сидел за столом и что-то читал с экрана компьютера.
— Полина, здравствуйте, — он посмотрел на нее с удивлением. Он не писал ей, что нужно зайти за кофе уже недели три, потому что она делала это и без его напоминаний. Это было чем-то вроде ритуала: ровно в девять часов она тихо стучала в дверь, а потом заходила, улыбалась, ставила на стол его фраппе и желала удачного дня. Но сегодня вместо такого желанного стаканчика, она положила ему на стол какую-то бумажку.
Выудив документ из файла, он пробежался по нему глазами, а потом уставился на Полину, не понимая, что все это значит. Точнее, он все прекрасно понимал: ей было стыдно за свое поведение, она все выходные себя накручивала, а теперь вот решила уволиться. Типичное непродуманное поведение недалекой женщины. Только вот одного дня в поездке Дану хватило, чтобы понять, что слово «недалекое» к Полине никак не относилось. А значит, тут было что-то еще. Может, он был прав в своих подозрениях? Пытается выставиться дурой и зачистить концы, сбежав под нелепым предлогом? И как ему на это реагировать? Принимать заявление нельзя в любом случае, вдруг она все-таки в этом замешана?
— Из-за этого вы не принесли мне кофе? — вскинул брови зам, держа бумажку на вытянутых руках. — Это странное решение, особенно учитывая, что даже, подпиши я это, вам бы все равно пришлось отработать еще две недели, — покачал головой мужчина, а потом демонстративно разорвал заявление на два кусочка. Потом сложил их, и разорвал еще раз. И потом еще.
— Что вы делаете? — Полина растерянно смотрела, как он отправляет ее заявление об увольнении в мусорную корзину.
— Полина, на что, по-вашему, это похоже? — почти весело спросил зам. — Я не принимаю вашего заявления, — он насмешливо смотрел, как расширились в недоумении ее карие глаза. Красивые, надо заметить, глаза, правда сейчас они были затравленными, как у загнанного в угол зверька. И девушке это совершенно не шло. — Присядьте и объяснитесь, пожалуйста.