Дьявол в музыке
Шрифт:
Письмо продолжало:
Но англичанин, известный как Орфео, мог вернуться на родину, и мне показалось разумным обратиться на Боу-стрит за помощью в поисках. Я не сомневаюсь, что ваши знания и советы окажутся бесценными для комиссарио Гримани, если он сочтёт нужным запросить помощь ищеек. Я встречаюсь с ним сегодня днём, и вы можете не сомневаться, что я сообщу ему о вашем предложении и буду настаивать на его принятии.
Я с живейшим нетерпением жду возможность встретиться и побеседовать с вами на эту и другие темы. Сейчас у меня мало возможностей говорить на английском или обсуждать иностранные дела, так что наше знакомство для меня вдвойне ценно.
Остаюсь вашим покорным и верным слугой
Карло Мальвецци
«Лучше, чем я надеялся – сказал себе Джулиан, - даже слишком хорошо, - он распечатал второе письмо. – Нет, я слишком рано обрадовался».
Это послание тоже было составлено на английском, но чиновничий почерк сильно отличался от изящного элегантного письма Карло.
Полицейский комиссариат
27 сентября 1825 г.
3.15 пополудни
Сэр
Генеральный директор полиции и правительства Его имперского высочества вице-короля Ломбардо-Венецианского королевства благодарит вас за предложение помочь в поисках убийцы Его сиятельства маркеза Лодовико Мальвецци. Уверяем вас, что объединённые силы миланской полиции и австрийской армии раскроют это преступление без вашей помощи. Мы просим вас более не беспокоиться по этому вопросу.
Позвольте мне выразить надежду, что вы насладитесь своим пребыванием в Милане. Академия Брера, Амброзианская библиотека и Монетный двор особенно любимы английскими путешественниками.
Имею честь оставаться искренне вашим
С уважением
Альфонсо Гримани, комиссарио
(переведено Паоло Занетти, секретарём)
– Поставил меня на место, клянусь Юпитером! – рассмеялся Джулиан. – Вы очень точно показали, что справитесь без меня, синьор комиссарио; осталось только показать вам, что я могу без вас…
– Что вы будете делать, сэр? – спросил Брокер.
– Сейчас у меня даже тени мысли об этом. Я пойду в оперу и посмотрю, не придёт ли эта мысль ко мне.
В опере к нему действительно кое-что пришло. Кестрель только прибыл и начал прокладывать себе путь через вестибюль, обмениваясь поклонами и приветствиями с элегантными дамами и праздными повесами, когда услышал, что его окликают по имени. Он повернулся. Немолодой аристократ, которого он едва знал, проталкивался к нему. На его руку опиралась незнакомка. Когда в толпе её заметили, шёпот утих, и все расступились, давая дорогу, как королеве.
Ей было около тридцати – быть может, чуть больше – но по такой женщине сложно сказать. Она была невысока ростом, но изящная фигура добавляли ей роста. У неё были маленькие и тонкие руки, талия – как у куклы, а обтянутая белым атласом и лишь слегка открытая грудь – изящно округла. Лицо её было цвета слоновой кости, а щеки тронуты румянцем. Мягкие, тёмные локоны обрамляли лицо, а сзади волосы были собраны рубиновым гребнем. У неё были высокие скулы, тонкие брови и нос, достойный Венеры Победительницы. Но самой яркой чертой оставались глаза – большие, чёрные и блестящие, как бриллианты во тьме.
– О, синьор Кестрель! – её спутник приблизился к Джулиану. – Я счастлив иметь привилегию представить вас прекраснейшей женщине Милана, – он поклонился даме. – Я имею честь представить вам синьора Кестреля, блистательного английского денди. Синьор Кестрель – маркеза Мальвецци.
Глава 10
Вдова Лодовико Мальвецци протянула руки. Джулиан поцеловал их, как принято в Милане, то есть галантно и нежно, а не просто склонился над рукой, как в Англии. Когда он выпрямился и посмотрел ей в глаза, она улыбнулась.
Он заговорил по-милански:
– Я глубоко благодарен вашему сиятельству за это знакомство, но меня не предупредили, что предстоит встреча с прекраснейшей женщиной Милана.
– А мне – с самым элегантным джентльменом в Европе, – у неё был лёгкий и мелодичный голос.
– Я буду последним человеком, что попытается разубедить вас в этом очаровательном и нелепом заблуждении.
– Я надеюсь, синьор Кестрель. Мне было бы жаль видеть, как вы терпите неудачу.
Сопровождающие откланялись и отошли, цветасто извиняясь. Джулиан отменялся с ними любезностями, а потом снова повернулся к маркезе.
– Сегодня я любимый сын Фортуны, – сказал он, – потому что не только смог встретиться с вами, но и встретиться наедине – насколько это возможно в такой давке.
– Фортуна тут не при чём. Я попросила Маурицио представить вас мне, а потом оставить нас. Мы спланировали это прежде чем я пришла сюда.
– Я польщён, маркеза… и заинтригован.
– Я не стану долго томить вас. Но мы не можем говорить здесь.
Она со значением посмотрела на большую лестницу, что вела в верхние ложи. Джулиан на мгновение растерялся. Эта лестница была одним из приметных мест в миланском высшем обществе. Когда джентльмен сопровождает знатную даму здесь, весь город понимает, что её будущий или, скорее, настоящий любовник.
Скрывая удивление, Кестрель предложил ей руку. Было бы верхом грубости отказаться от такого приглашения. Кроме того, он сам хотел узнать, что за ним кроется.
Маркеза оперлась своей маленькой рукой в перчатке на изгиб его руки и поправила браслет так, чтобы рубин на застёжке не врезался в кожу. Этот камень был одной из немногих цветных деталей в её белом атласном платье – кроме него выделялась лишь алая роза, приколотая к корсажу точно между грудей маркезы. Джулиану потребовалось всё самообладание, чтобы не глазеть на эту розу и не мечтать поменяться с ней местами.