Дьявол весной
Шрифт:
– Ты слишком хорошо справляешься, и я хочу тебя только сильнее, – муж навис над ней, пригвоздив к месту. Он приблизил рот к её плечику и нежно его прикусил. – Ты свела меня с ума своим сладким ртом и ловкими ручками... красивой спиной... и ногами...
– Тебе необходимо хобби, – строго сказала Пандора, почувствовав его возбуждённую плоть, упирающуюся в её ягодицы. – Ты не пытался писать стихи? Строить корабль в бутылке?
– Ты - моё хобби.
Он прижался губами к её шее сзади, сделав открытие, что это особенно чувствительное местечко.
Габриэль был нежным
Когда наступал вечер, они заказывали ужин в номер. Пара стюардов в бесшумной обуви заходили в гостиную, покрывали круглый стол белоснежной скатертью и расставляли серебряные столовые приборы и фарфоровую и хрустальную посуду. На столах также имелись маленькие мисочки с водой, увенчанные безупречной веточкой лимонной вербены для омовения пальцев между блюдами. После того, как служащие приносили подносы с дымящимися яствами под серебряными колпаками, они уходили, позволяя молодожёнам самим за собой ухаживать.
Во время ужина Габриэль проявлял себя интересным собеседником, развлекая её бесконечным количеством историй. Он с готовностью обсуждал любую тему и поощрял Пандору откровенно говорить и задавать столько вопросов, сколько ей хотелось. Его, похоже, не беспокоило, когда она перескакивала с одной темы на другую, казалось бы, несвязанную с предыдущей. Какими бы недостатками не обладала Пандора, он был готов принять её такой, какая она есть.
В конце трапезы стюарды возвращались, чтобы убрать посуду и принести крошечные чашечки с турецким кофе, тарелку с французскими сырами и поднос с ликёром в бутылочках. Пандоре очень понравились ликёры цвета драгоценных камней, которые подавались в миниатюрных хрустальных бокалах в форме напёрстков с расширяющимися к верху краями. Однако, как она обнаружила однажды вечером, сделав ошибку и попробовав три разных вида, они оказались обманчиво крепки. Когда Пандора попыталась подняться со стула, её ноги опасно подкосились, Габриэль быстро потянулся к ней, и усадил к себе на колени.
– Я потеряла равновесие, – сказала она в недоумении.
Габриэль улыбнулся.
– Подозреваю это из-за лишнего бокала орехового ликёра.
Пандора извернулась, чтобы бросить озадаченный взгляд на полупустой стаканчик с миндальным ликёром.
– Но я даже не допила, – она с трудом наклонилась, схватила его, залпом опустошила и поставила пустой бокал на стол. – Вот, так лучше, – удовлетворённо проговорила она. Заметив стаканчик с ликёром мужа, который он едва пригубил,
– Нет, сладкая, ты же не хочешь, чтобы утром у тебя болела голова.
Пандора обвила его шею руками и уставилась с напускной серьёзностью.
– Я слишком много выпила? Поэтому чувствую себя так выпиневежественно? – Когда Габриэль попытался ответить, она прервала его поцелуем и страстно обняла.
Утром она проснулась с туманным воспоминанием о том, как вытворяла удивительно неприличные вещи с ним на кресле... Одежда была сброшена или стянута в сторону... А потом Пандора смутно припомнила, как извивалась и подпрыгивала на его коленях, терзая Габриэля поцелуями... Ей захотелось умереть от смущения.
А ещё у неё болела голова.
К счастью, видя её плохое самочувствие, Габриэль не стал поддразнивать Пандору, хотя его рот слегка подрагивал, как будто он сдерживал улыбку. Когда она проснулась, у него наготове уже был стакан мятной воды и порошок от головной боли. После того, как Пандора выпила лекарство, он уложил её в тёплую душистую ванну.
– Моя голова похожа на молотилку, – проворчала она.
Пока Габриэль протирал её тело мыльной губкой, она опустила голову на край ванны.
– Немцы называют это состояние "katzenjammer", – сказал он. – Самочувствие на утро после вечернего пьянства. В переводе это означает "вопли кошек".
Пандора слегка улыбнулась, не открывая глаз.
– Я бы завопила, если бы думала, что от этого мне станет легче.
– Я должен был остановить тебя после второго бокала. Но я переоценил твои возможности.
– Леди Бервик говорит, что леди должна употреблять вино или спиртные напитки в таких количествах, от которых не пьянеют. Она была бы разочарована моим поведением.
Пандора почувствовала, как Габриэль наклонился над ней и провёл губами по её щеке, покрытой капельками воды.
– Тогда давай не будем ей говорить, – прошептал он. – Потому что ты так очаровательна, когда плохо себя ведёшь.
После ванны он завернул её в толстое фланелевое полотенце и отнёс в спальню. Присев с ней на кровать, он осторожно вытащил черепаховые гребни из её волос. Пандора повернулась к нему и положила голову ему на грудь, в то время, как он начал массировать кожу её головы ласковыми кончиками пальцев. Медленные движения вызвали восхитительное покалывание на шее сзади. Но она не могла позволить себе наслаждаться массажем в полной мере.
– Что тебя беспокоит? – спросил Габриэль, с особенной нежностью проводя кончиками пальцами вокруг её нездорового ушка.
– С одной стороны, мне не хочется возвращаться в Лондон, – призналась она.
Он не переставал успокаивающе массажировать её голову.
– Почему, дорогая?
– Как только мы вернёмся, придётся разослать свадебные открытки, дав людям знать, что они могут нанести нам визит и навестить их в ответ, мне нужно будет выучить имена слуг и изучить домашние расходы, убедиться, что продукты в кладовой соответствуют счёту от мясника. И однажды мне придётся устроить званый ужин.