Дьявол
Шрифт:
Он повернулся на каблуках спиной к ней. Жестом он показал Млике, Оме и Альмере остаться. Когда он наконец повернулся, чтобы взглянуть на английскую Мэри, она все еще смотрела на него с пола. Бравада ее кончилась, и в глазах мерцал страх. Она поднялась на одной руке, не выпуская его из виду, как загнанный зверь.
– Что ты собираешься со мной сделать?
Он протянул ей руку, отвесив грациозный поклон, который, должно быть, унаследовал от своих благородных предков.
– Я мог бы произносить приятные слова, миледи, но галантные слова
Машинально она протянула ему руку, и он поставил ее на ноги. Тут же она отшатнулась от него, мотая головой от недоверия.
– Что вы сказали? – Глаза ее расширились от удивления.
Нечаянно она тоже перешла на английский.
– Сказал, что собираюсь изнасиловать вас, хотя, надеюсь, этого не потребуется.
– Но вы говорите по-английски!
– А почему бы и нет? – пожал он плечами. – Я шотландец, а большинство шотландцев могут связать пару слов на английском языке. Рори Махаунд, барон Саксский, к вашим услугам, миледи, хотя услуга, которую я собираюсь вам оказать, может вам не совсем понравиться.
– Не может быть. Нет, – она уставилась на него, ища глаза ими доказательств. – Вы брат этого мерзкого черномазого султана, по крайней мере, мне так сказали, когда тащили сюда.
– Это действительно так, но я еще и Рори Махаунд, лаэрд Килбэрни и пятый барон Саксский. Я не мавр и не мерзкий. Действительно, мой названый брат – мавр, но, уверяю вас, он тоже не мерзкий.
– Тогда спасите меня! Во имя Христа, в которого мы оба верим, спасите меня! Доставьте меня назад в Англию. – Вдруг у нее закралось сомнение. – Это ловушка? Вы морочите мне голову? Мне известно, что ты чертов мавр, который каким-то образом научился бойко говорить по-английски.
Он поднял вверх одну руку, вынул конец тюрбана и стал медленно разматывать его, пока не размотал весь и волосы не упали ему на плечи. Они были такими же красивыми и золотистыми, как и ее. Расстегнув кафтан, он выпростал одну руку из рукава. Белизна его кожи сияла в полутьме.
– Бойкость речи не имеет ничего общего с тем, что я картавлю как шотландцы, что у меня волосы того же цвета, что и у вас, и что моя кожа такая же белая, как и у вас.
– Я вам верю. Вы поможете мне?
– Возможно, леди Мэри, возможно. Но если я сделаю это для вас, что вы сделаете для меня взамен?
– Мой отец наградит вас.
Он рассмеялся, показывая пальцем на ожерелье из золота и жемчуга у себя на шее:
– Золотыми гинеями, подозреваю. Увы, леди Мэри, деньги мне не нужны.
– Что же тогда?
– Эх, да та малость, о которой мы говорили. Вы отказали в ней остальным, так что она сможет удовлетворить мое тщеславие. Гораздо приятнее будет отдать ее мне добровольно, чем если мне придется взять ее силой.
– Вы имеете
– Именно.
– Ба! У всех мужиков одно и то же на уме, но для вас-то какое это имеет значение? Мне кажется, как брат султана, вы можете выбирать из сотни девушек.
– Из трех сотен, если быть точным, – он махнул рукой в сторону балкона, выходящего на его гарем.
– Каждая из которых доставит вам удовольствие более профессионально, чем я.
Он кивнул головой в согласии и осторожно потянулся к ее руке. Она не отняла ее.
– Но почему? – настаивала она.
– Называйте это тщеславием, леди Мэри. Мой брат султан сказал, что ни один мужчина не сможет покорить вас. Мне бы хотелось похвастаться перед ним, что я добился успеха там, где потерпели неудачу беи и султаны.
– А если я откажусь?
– Вряд ли это пойдет вам на пользу. Я намерен овладеть вами в любом случае. Но если вы не захотите, мне придется позвать Млику и Ому, чтобы держать вас, – он взмахом показал на своих слуг. – Могу информировать вас, что мы составляем караван рабынь на рынок в Тимбукту. Там за вас предложат хорошую цену. Говорят, эмиры Аравии и шейхи Судана предпочитают блондинок.
– Я поклялась, что ни один мужчина не будет обладать мной, если только он не принадлежит к моей расе и не станет моим мужем.
– Я не хочу нарушать эту клятву. Согласитесь, что я отвечаю половине требований, если только вы не станете артачиться из-за того, что я шотландец, а не англичанин. А что касается вашего замужества, то это тоже можно устроить. Я даже женюсь на вас. Это не Вестминстер с архиепископом Кентерберийским, но мы можем вызвать имама, и все свершится в соответствии со здешними традициями.
– Презираю вас. Ненавижу. Ох, вы даже не представляете, как я вас ненавижу! Если б я была в Англии…
– Знаю. Но вы не в Англии, леди Мэри. И ваши шансы когда-нибудь попасть туда тают с каждой минутой. Ну сделайте хоть раз в жизни то, чего вам не хочется. Ну же, девочка! Все равно рано или поздно кто-нибудь получит ту драгоценность, которую ты так прячешь между ног. Уж лучше тебе отдаться мне, чем какому-нибудь черномазому эмиру, купившему тебя.
Она долго молчала, прежде чем ответить ему, снова и снова глядя на него оценивающе. Когда она наконец заговорила, затаенная вражда в голосе исчезла.
– Значит, вы таким образом делаете мне предложение. А откуда мне знать, кто вы такой? Вы назвались бароном Саксским?
– Это не я так назвался, а меня так зовут. Если когда-нибудь вернетесь в Англию, то сможете найти меня вместе с титулом Саксский в альманахе де Гота. Это имя обязательно там будет, потому что Сакс – это старинная шотландская фамилия, хотя немного и потускневшая. Я тоже много славы ей не прибавил, но если я женюсь на вас, вы станете леди Мэри Саксской.
– Интересно узнать, как вы стали братом султана Сааксского? – Мгновение она была в нерешительности. – Сакс и Саакс? Здесь есть связь?