Дьявол
Шрифт:
– Я мог бы жениться на ней, – предложил Рори. Он вспомнил о половине обещания, данного ей.
Но Баба замотал головой:
– Только после того, как она примет ислам, в чем я лично сомневаюсь. Даже я не могу заставить имама обвенчать неверующую. – Он на минуту задумался. – Постой! Я нашел выход. Ты говоришь, что она тебе как сестра. Очень хорошо, мы сделаем ее нашей сестрой. Думать для Бабы означало действовать. Когда после его хлопка в ладоши появился раб, он крикнул:
– Приведи желтоволосую рабыню-нзрани! Скажи, что султан приказывает ей явиться перед ним и эмиром!
– О каком эмире ты говоришь? – спросил Рори.
– О тебе! – Баба ткнул в него
– С каких это пор я стал эмиром?
– Ты являешься им уже две минуты. Я так решил. Мансур – эмир. Он мой брат. Ты тоже мой брат, поэтому тоже должен быть эмиром. И так как у меня теперь два эмира, мне необходимо заняться делом и произвести на свет шанго. У женских чертогов бегают восемь пацанят, но ни одна из моих жен не родила пока еще никого, кроме девчонок. Как только вы отправитесь в Тимбукту, я с ними со всеми разведусь. Одному из моих бастардов восемь лет, я, наверно, женюсь на его матери, а мальчика сделаю шанго. Он отличный паренек, а у его матери хорошая кровь.
Он перестал говорить, прерванный стуком в дверь; когда он крикнул «открыто», на пороге появилась леди Мэри.
На этот раз ее никто не вталкивал в комнату, она вошла с высоко поднятой головой. Она была в парандже, и Рори приятно было видеть, что, когда она подходила к Бабе, ей хватило ума и такта сделать подобающий глубокий селям. Баба взмахом руки приказал рабу закрыть дверь, но сделал знак остаться и Мансуру, и старику Слайману. Он встал, поднял паранджу с лица Мэри и посмотрел на нее пристально и испытующе.
– Тебя зовут Ясмин? – спросил он.
Она бросила взгляд на Рори. Едва заметный кивок придал ей уверенности.
– Да, мой повелитель султан.
– Похоже, леди Ясмин, наши отношения неожиданно стали довольно запутанными. Одно время вы были в гареме моего отца и вполне могли бы родить мне единокровного брата, что позволило бы вам стать мне кем-то вроде мачехи, – улыбнулся он. – Но этого не случилось, и вас перевели в гарем моего брата, эмира Сааксского. – Он развел руки, признавая тем самым достоинства Рори. – Так что наши отношения изменились; теперь вас можно считать почти моей невесткой. Однако мой господин эмир сказал мне, что у него больше нет желания делить с вами ложе, и теперь я вижу почему – потому что вы костлявы, но это не будет иметь для вас никакого значения, если вы станете сестрой, может, потому, что у вас такие же желтые волосы, как и у него. А это, волей-неволей, делает вас и моей сестрой также. Итак, леди Ясмин, я объявляю вас моей сестрой и дарую вам всяческую защиту, которую дает вам эта родственная связь.
– Это большая честь, мой повелитель султан.
– Да, большая, принцесса Ясмин.
– Ты сказал «принцесса», Баба? – Рори взглянул на великана, который улыбался до ушей.
– Именно, я сказал «принцесса». Подумай, может ли сестра достославного султана Сааксского не быть принцессой? Может ли она быть простолюдинкой, как какая-нибудь толстогубая, с приплюснутым носом девка из племени банту? Так что ты, брат мой, – эмир; сестра наша – принцесса, а бедный старина Слайман сидит тут вовсе без всякого титула. Ладно, Слайман, сегодня я щедрый. Я тебя тоже кем-нибудь сделаю. Сделаю тебя шейхом. Точно! Всего за несколько минут всех вас пожаловал дворянством!
– Милость ваша безгранична, мой повелитель, – отвесил низкий поклон Бабе Слайман, а Мэри выпрямилась и подняла голову, как будто подставляя ее под корону.
– Могу ли я спросить моего повелителя султана, – она сделала глубокий вздох, а выражение ее лица стало почти кокетливым, – я принцесса Сааксская или Саксская?
–
– Да, мой повелитель султан. У меня семья в Англии, которая, возможно, оплакивает меня как мертвую последние три года. Они не получали от меня ни единой весточки с тех пор, как я села на корабль в Неаполе, чтобы возвратиться домой. Вам понятно мое желание увидеться с отцом и матерью.
– Вы увидитесь с ними, благодаря ходатайству моего брата. Если бы не он, вас бы отправили в Тимбукту, чтобы продать тому, кто даст за вас самую высокую цену. Надеюсь, вы благодарны ему за это.
– И вам, мой повелитель султан.
– Нет необходимости благодарить меня: я ничего не сделал.
– Кроме того, что произвели меня в члены королевской семьи и договорились о моем возвращении в Англию. У меня всегда будет чувство, что вам я обязана больше, чем вашему белому брату.
Баба пожал плечами, но Мэри настаивала:
– Можете считать меня тщеславной эгоисткой, если хотите. Но я горжусь тем, что являюсь принцессой Сааксской. И когда я вернусь домой, вместо того чтобы считаться испорченной и обесчещенной девкой, в которую все тыкали бы пальцем с презрением и шептали бы, что она три года провела в мавританском гареме, я смогу бросить им в лицо свой титул. Принцесса Ясмин Сааксская! Они все позеленеют от зависти, и, клянусь, я заставлю их оказывать мне королевские почести. Но увы! Они могут подумать, что я с причудами и что я все это выдумала. Как я смогу доказать?
– Для доказательства будут подготовлены документы, – заверил ее Баба, – и я прослежу, чтобы пергаменты были длинными и внушительными, с изысканной каллиграфией и большими золотыми печатями, чтобы даже король Англии вынужден был оказывать все почести принцессе Сааксской. Однако я почел бы за огромную честь, если бы вы удовлетворились титулом сестры султана и двух эмиров и не стали бы искать удовлетворения, бросаясь своим титулом перед толпой невежественных английских девушек. Будь как будет, сестра моя, накинь паранджу. Мы должны принять приезжего монарха высочайшего ранга, при условии, что он отдохнул после долгого путешествия. Он будет связан с нашим делом, так что нам всем не мешает с ним познакомиться. Баба ударил в ладоши, но на этот раз ничего не крикнул рабу. Вместо этого он поманил к себе слугу и зашептал так тихо, что Рори ничего не услышал, потом Баба отослал раба.
Пока они ждали, Баба занял место в центре длинного дивана. Он приказал Рори сесть по одну руку от себя, а Мансуру – по другую. Мэри он усадил на подушку у себя в ногах рядом со стариком Слайманом на такой же подушке.
Двери распахнулись, и раб объявил:
– Его королевское высочество полукороль Базампо.
Полукороль? Рори ожидал увидеть в темной фигуре, появляющейся из мрака коридора, молодого короля-королеву, но первое, что он увидел, были ярко-рыжие волосы Тима, который приближался к ним, обремененный тяжелыми, шитыми золотом одеждами, массивными золотыми цепочками и браслетами. Рори обрадовался, что Тим шел на своих двоих ровно и прямо, не хромая.