Дьявольская Королева
Шрифт:
Сестра Виолетта тихо сказала:
— Вот эта девочка.
И оставила нас вдвоем.
— Ух, — выдохнул незнакомец в кружевной платок. — Прошу прощения, но этот запах! Как вы его переносите?
Он опустил платок, снял берет и поклонился.
— Я имею честь общаться с Катрин Медичи, герцогиней Урбино, дочерью Лоренцо Медичи и Мадлен де ла Тур, графини Оверньской?
«Катрин» — так же говорил француз в моем кровавом сне.
— Да, это я.
— Я… ух! Я Роберт Сен-Дени де ла Рош, посол во Флорентийской республике по распоряжению его величества короля Франциска Первого.
— Да, — подтвердила я, расслабив под передником кулак, в котором сжимала Крыло ворона.
Мне хотелось провести рукой по складкам его бархатной накидки, сбросить с себя колючее шерстяное платье и надеть красивую одежду, хотелось, чтобы Жиневра зашнуровала мне корсет и пристегнула рукава. Хотелось снова увидеть Пьеро. Но больше всего — поблагодарить тетю Клариссу за то, что меня отыскала. Последняя мысль едва не вызвала у меня слезы.
Лицо посла смягчилось.
— Как ужасно для вас, дитя мое. Здесь так холодно. Надеюсь, вы не подорвали здоровье.
— У нас чума, — сообщила я. — Многие сестры больны.
Он выругался на чужом языке. Кружевной платочек упал на пол.
— Аббатиса умолчала об этом! — воскликнул он, но быстро взял себя в руки. — Не волнуйтесь. Сегодня же перевезу вас из этого блошиного гнезда. Тут не место для кузины короля.
— Повстанцы не позволят мне уехать, — заметила я. — Они желают моей смерти.
Черная бровь посла лукаво приподнялась.
— Повстанцы желают спокойной республики, которой у них нет. Им нужна добрая воля короля Франциска, но они не получат ее, если не проявят уважение к его родственнице. — Гость снова поклонился. — Не стану медлить, герцогиня. В этом здании чума, а потому я должен действовать. Дайте мне несколько часов, и мы поселим вас в достойном доме.
Он направился к дверям, а я крикнула вслед:
— Прошу вас, скажите моей тете Клариссе, что я очень благодарна ей за ваш приход!
Посол остановился и недоуменно на меня посмотрел.
— Я с ней не общался, хотя постараюсь передать ей ваши слова.
— Но кто же прислал вас?
— Старый друг вашей семьи. Он уверял, что вы его знаете. Его зовут Руджиери. А теперь, герцогиня, позвольте мне удалиться, ведь чума быстро распространяется. Клянусь Богом, вы не проведете здесь больше ни одной ночи. Так что желаю всего хорошего, крепитесь.
— Непременно, — ответила я.
Однако как только в коридоре затихли шаги, я ударилась в слезы. Я плакала, потому что нашел меня и пожалел Козимо, почти посторонний человек, потому что помощь оказал он, а не тетя Кларисса. Я подняла с пола кружевной платок, утерла глаза и вдохнула запах цветов.
Я убедила себя, что Крыло ворона убережет меня от чумы и освободит из заточения, и решила всегда держать его при себе.
Но в то утро французский посол не пришел за мной. И днем никто не явился. Я сидела с другими девочками, шила саваны и была так возбуждена и рассеянна, что много раз укалывала иглой пальцы. К вечеру прекрасное настроение увяло.
Настала ночь. Я прямо в одежде легла на кровать подле Томмасы и уставилась в темноту, ловя каждый шорох. Минуло несколько часов, прежде чем я увидела снаружи свет лампы. Я поспешила в коридор и наткнулась на сестру Виолетту. Та слегка улыбнулась, заметив мое нетерпение, и жестом пригласила следовать за ней.
Когда мы оказались в ее келье, она надела на меня монашескую одежду и зимний плащ.
— Куда я еду? — попыталась я выяснить.
— Даже не представляю, дитя мое.
Сестра проводила меня к двери, выходившей на улицу. Должно быть, с другой стороны услышали наши шаги; раздался мужской голос:
— Она с вами?
— Да, — отозвалась сестра Виолетта и отворила дверь.
На мужчине был тяжелый плащ, на поясе — длинная сабля. За ним стояло четверо всадников.
— Сюда. — Мужчина протянул мне руку в перчатке. — Не открывайте лицо, идите быстро. Не привлекайте к себе внимание. Это опасно.
— Куда вы меня ведете? — заупрямилась я.
Он шевельнул усами.
— Скоро узнаете. Дайте мне руку. И больше никаких вопросов.
Я неохотно протянула ладошку. Он подсадил меня на лошадь, вскочил в седло позади меня, и мы отправились в путь вместе с его людьми.
Ночь была безлунной и холодной. Мы двигались по пустым улицам. На стук лошадиных копыт стены откликались эхом. Я пыталась сообразить, куда мы направляемся, но шерстяной капюшон ограничивал видимость.
Поездка продлилась всего четверть часа. Мы остановились у деревянной двери в каменной стене. Значит, меня просто заточат в другой монастырь. Я запаниковала, сунула руку под одежду и нащупала свой черный талисман.
Мужчина спешился и опустил меня на землю. Другой солдат забарабанил в тяжелую дверь. Через мгновение дверь тихо отворилась. Солдат втолкнул меня внутрь и запер за мной дверь.
Запах уксуса был таким терпким, что я зажала пальцами нос. Капюшон упал вперед и совершенно закрыл мне лицо. Чья-то холодная рука схватила меня и оттащила подальше от крепкого аромата. Спотыкаясь, я сделала несколько шагов и откинула капюшон.
Передо мной полукругом стояли двенадцать монахинь, высокие, грациозные, их черные облачения сливались с темнотой. Я видела только их лица, подсвеченные лампами. Дюжина улыбок, двадцать четыре добрых глаза.
Ко мне подошла самая высокая монахиня. Она была крепкой, широколицей, средних лет.
— Милая Катерина, — сказала она. — Я аббатиса, мать Джустина, Медичи, как и ты. Когда ты родилась, меня выбрали твоей крестной матерью. Добро пожаловать.
Не опасаясь чумы, она открыла мне свои объятия, и я к ней прильнула.
ГЛАВА 8
Крыло ворона не подвело: я оказалась в раю, в окружении ангелов, а именно в бенедиктинском монастыре Сантиссима-Аннунциата-делле-Мюрате. В этом святом месте служили женщины благородного происхождения. Большинство из них являлись родственницами Медичи, и лишь некоторые поддерживали новую республику.