Дьявольская материя(История полосок и полосатых тканей)
Шрифт:
До нас не дошло ни одного изображения, на котором было бы видно, во что одевались члены ордена в середине XIII века. В то же время существует огромное количество письменных свидетельств. Относительно цвета рясы источники противоречат друг другу, называя коричневый, рыжеватый и даже серый и черный цвета. Но все они сходятся в одном: кармелиты носили плащ в полоску, или бело-коричневую, или, как сообщают некоторые источники, черно-белую. Довольно рано возникла легенда, приписывающая кармелитскому одеянию библейское и поистине небесное происхождение. Согласно ей, точно такой же плащ носил пророк Илия, считавшийся покровителем ордена, — вознесясь на небо на огненной колеснице, он сбросил своему ученику Елисею свою белую мантию, на которой образовались коричневые полосы — следы его прохождения сквозь пламя. Легенда сама по себе красивая, причем Илия был выбран не случайно: это одна из наиболее популярных в Средневековье библейских фигур — мессианский персонаж и один из немногих героев Священного Писания, удостоившихся вознесения. Кроме того, мантия в Средневековье — знаковое одеяние, она
Некоторые тексты конца XIII века, увлеченные поиском символов, уточняют, что на кармелитском плаще было четыре белых полосы, представляющие четыре основных добродетели (сила, справедливость, благоразумие и умеренность), а между ними — три полосы коричневого цвета, напоминающие о трех христианских добродетелях (вера, надежда, любовь).
В реальности не существовало правил, которые бы регламентировали количество, ширину и угол наклона полосок на кармелитском плаще. Что касается более поздних изображений, там встречаются самые разные полоски — узкие и широкие, вертикальные и горизонтальные, и даже расположенные по диагонали; видимо, все это было не принципиально и не несло никакого символического значения. Главное, что плащ должен был быть в полоску, т. е. не однотонным, чтобы не напоминать плащи представителей нищенствующих, уставных и военных орденов, — словом, он должен был быть чем-то особенным. В результате отличие оказалось настолько сильным, что граничило с нарушением неписаных правил.
Стоило кармелитам появиться в Париже, они сразу же стали жертвами насмешек со стороны простого народа. На них показывали пальцами, их поносили, издевательски именуя «мечеными братьями», fr`eres barr'es — прозвище крайне оскорбительное, поскольку в старофранцузском barre («полоса», «прочерк») содержатся пейоративные коннотации, связанные с незаконным происхождением; это значение сохранилось в геральдике [6] .
Подобные шуточки преследовали монахов не только в Париже. Всюду, где бы они ни оказались — в Англии и Италии, Провансе и Лангедоке, в долинах Роны и Рейна, — их подвергали жестокой травле.
6
Вероятно, перевязь (фигура, пересекающая щит по диагонали справа налево) стала знаком незаконного происхождения потому, что она как бы перечеркивает щит, делая из него «герб наоборот». См. L. Bouly de Lesdain, Les brisures d’apr`es les sceaux // Archives h'eraldiques suisses, t.10, 1896, особенно p. 124–128; J. Woodward, G.Burnett. A Treatise on Heraldry British and Foreign, 2-nd edition, London, 1896, p. 542–582; R. Mathieu, Le Syst`eme h'eraldique francais, Paris, 1979, p. 186–187. Об истории геральдического термина «перевязь» и проблемах, связанных с его интерпретацией, см. G.J. Brault, Early Blazon. Heraldic Terminology in the Twelfth and Thirteenth Centuries, Oxford, 1972, p. 116–117.
Иногда дело не ограничивалось лишь словесными насмешками — известны случаи физического насилия по отношению к монахам. Иногда им «задают трепку», как, впрочем, и доминиканцам с францисканцами. Последние раздражали людей тем же, что и кармелиты, — они жили в городе, бок о бок со светским населением (а не в изолированных аббатствах, как положено в других орденах); но им ставили в вину не ношение неподобающей одежды, а совсем другие вещи [7] . Их обвиняли в скупости, лицемерии и вероломстве, видели в них приспешников дьявола и Антихриста. А кармелитов, которые также существовали за счет милостыни, но чей орден был менее могущественным, не имел такого влияния среди высшей аристократии и не был связан с инструментами подавления, как в политической, так и религиозной сфере, — бедных кармелитов упрекали прежде всего в том, что они носят полосатые плащи.
7
Впрочем, многочисленные сведения о манере одеваться, принятой у францисканцев (в XIII–XIV веках она привела некоторых монахов к крайностям излишнего аскетизма), позволяют усмотреть связь между вещами в полоску и заплатанной и поношенной одеждой. Более того, в старофранцузском языке глагол rayer («чертить полосы») иногда употреблялся в смысле «портить» и «разрушать»; что же касается разнообразия цветов, то оно могло быть маркером бедности или крайней степени изношенности. Так, в 1336 году папа Бенедикт XII в своей булле просит короля Неаполитанского изгнать из королевства братьев бедной жизни (фратичелли), ратующих за бедность в рамках всей Церкви, особенно в том, что касается одежды: «…некие извращенные люди, называющие себя братьями нищей жизни и другими именами, которые носят короткие безобразные плащи, разноцветные или сшитые из разных лоскутов». О диспутах о бедности внутри францисканского ордена см. D. Lambert, Franciscan Poverty, London, 1961, а также соответствующие главы в F. Sessevalle, Histoire g'en'erale de Tordre de saint Francois: Le Moyen Age, 2 vol., Bruxelles, 1940.
Правда, к парижским кармелитам, поселившимся на правом берегу Сены, была еще одна претензия: уж слишком часто они оказывались возле монастыря бегинок, расположенного неподалеку от их обители. В одном из своих язвительных памфлетов, направленных
8
E. Faral, J. Bastin, L'Euvres Compl`etes de Rutebeuf, Paris, 1959, 1.1, p. 324. Рутебеф уточняет, что кармелиты «толстые» и «крепко сбитые», а у бегинок «нежная кожа». Оба монастыря располагались на месте нынешней обители целестинцев, на правом берегу Сены, в квартале Арсенал. Кроме того, позволим себе предположить, что «rue des Barres» — распространенное в больших городах название улицы — в прошлом звучало как «rue des Barr'es» или «rue des Fr`eres-Barr'es», т. e. «улица меченых братьев».
Но самой большой проблемой остается пресловутый плащ в полоску. В начале 60-х годов XIII века возмущение горожан достигло такого размаха, что папа Александр IV специально попросил членов ордена сменить полосатый плащ на однотонный. Они отказались. Полемика на эту тему возобновилась с новой силой, в ход пошли угрозы. Конфликт усугубился. Он продлился более четверти века: в нем один за другим принимали участие десять Римских пап. В 1274 году на вселенском соборе в Лионе принципиальность кармелитов в этом вопросе поставила под угрозу существование ордена как такового. И если орден не был запрещен, как двадцать других «второстепенных» нищенствующих орденов, то только благодаря тому, что новый глава ордена Пьер де Мийо (1274–1294) пообещал подчиниться воле понтифика и как можно скорее урегулировать вопрос с полосатым плащом. Однако потребовалось еще тринадцать лет, долгих тринадцать лет с бесконечными спорами, переговорами, атаками и отступлениями. Наконец, в 1287 году на общем капитуле в Монпелье, в день Святой Марии Магдалины кармелиты приняли решение отказаться от полосатого одеяния и отныне облачаться в белую мантию. Впрочем, кармелиты, проживающие в отдаленных провинциях, таких как Рейнская область, Испания или Венгрия, отказались подчиняться и продолжали носить плащ в полоску вплоть до начала XIV века. В итоге в 1295 году папа Бонифаций VIII издал буллу, в которой подтвердил постановление 1287 года о новом одеянии для кармелитов и запретил монахам всех орденов рядиться в полосатые мантии [9] .
9
Е. Monsignano, J.A. Ximenez, Bullarium Carmelitanum, Roma, 1715, 1.1, col. 35b—37a, 45b—46a; G. Wessels, Acta capitu^iorum genera^iium ordinis Beatac Virginis Mariae de Monte Carmelo, Roma, 1912, t.I, p. 8.
Полосатые ткани — нехорошие ткани
Как возник этот запрет? Откуда берет начало это недоверие ко всему полосатому и презрение к тем, кто одевается в подобную одежду? В XIX веке ученые предположили, что кармелитский плащ вызывал ассоциацию с восточной одеждой — так называемой галабеей, которую и сегодня можно увидеть на улицах некоторых исламских стран. Видимо, полосатая мантия кармелитов вызывала неприятие у христиан именно потому, что напоминала им одежду неверных. Это логично, если вспомнить, как за несколько десятилетий до этого весь христианский мир был шокирован поведением императора Фридриха II, который одевался и жил «как сарацин» в своем палермском дворце.
Впрочем, существует и другая версия происхождения «плаща позора», предложенная самими кармелитами в XVIII веке: когда они жили в Сирии, полосатый плащ был навязан им мусульманскими властями, поскольку ислам запрещает христианам носить белые одежды — согласно Корану, они предназначены для людей знатных и высокопоставленных [10] . Возможно, в этом историко-культурном, почти позитивистском объяснении есть доля истины; но оно не передает всей глубины проблемы, сводя ее к вопросам этнической или религиозной принадлежности, в то время как речь идет о более фундаментальном культурном явлении.
10
См. соответствующую статью p`ere Zimmermann «Les r'eformes de l’ordre du Carmel» // Etudes carmelitaines, t. XIX/2, octobre 1934, p. 155–195.
Случай с кармелитами отнюдь не является чем-то исключительным. В Западной Европе было немало других людей и социальных групп, пострадавших от ношения одежды в полоску. Быть может, истоки происхождения кармелитского плаща не так уж и важны? Главное, вся эта история подтверждает тот факт, что, где бы ни появились полоски, — будь то одеяние монаха или жонглера, шаровары принца или рукава куртизанки, стены церкви или шерсть животных, — они всегда оказываются чем-то провокационным или по меньшей мере маргинальным.
Обратимся к истории костюма. Начиная с эпохи Каролингов источники постоянно сообщают о дискриминации по отношению к людям, носившим одежду в полоску. И хотя больше всего документов на эту тему, естественно, датируется второй половиной XIII века и касается ордена кармелитов, в нашем распоряжении остается немало других средневековых текстов, как более ранних, так и более поздних. Читателю достаточно одного абзаца или даже фразы, чтобы почувствовать, с каким позором было сопряжено ношение полосатой одежды.