Дьявольская секта (Сборник)
Шрифт:
— Самое странное, — сказала Люси, сидя рядом с Тимоти на берегу и глядя на волны, — это то, что я даже не помню, как выглядел Тристан. Мне казалось, что он похож на папу.
— Он совсем не похож на папу!
— Тимми, — сурово произнесла Люси, — мы не помним, как выглядел папа. Если бы не мамины фотографии, мы бы понятия не имели о его внешности. Мы никогда не узнаем, как он выглядел на самом деле.
— Возможно, узнаем, — сказал Тимоти. — Если он вернется домой.
— Мы в это не верим. Это просто наши фантазии.
Тимоти молча проглотил слюну.
— Конечно, это очень печально, — сказала Люси, — но все могло быть еще хуже. Как говорит наша повариха — умейте видеть во всем светлую сторону.
— Я не представляю себе худшую ситуацию, ’— упрямо сказал Тимоти.
— Не говори глупости, Тим. А если бы не было тети Джейн?
Зевнув, Люси вывела на песке большим пальцем ноги пентаграмму.
— Знаешь, что это такое? :— спросила она, указав на рисунок. — Это знак зла. Он может быть и знаком добра, но если одна вершина смотрит вниз, а две другие — вверх, это — знак зла. Так мне сказала Гвайнет. Она узнала это от Пуула.
Тимоти одним движением ноги стер пентаграмму.
— Я хочу похоронить зло и забыть о нем. Займемся похоронами. Не будем тратить время на ерунду.
— Хорошо, — согласилась Люси. — В конце концов, ради этого мы и пришли на берег. Я едва не забыла.
— Вот твоя лопата, — сказал Тимоти, почувствовав себя лучше, — начнем.
Они стали рыть глубокую прямоугольную яму.
— Уфф! — выдохнула Люси через десять минут. — Может, уже достаточно?
— Пожалуй, да.
Тимоти открыл картонную коробку, которую они принесли на пляж, и осторожно достал из нее пластилинового человечка. На его груди было написано: «Т. Пуул». Он был завернут в кусок материн, который Тимоти вырезал из костюма, висевшего в гардеробной Пуула. Деревянная щепка, некогда воткнутая в изображение Эвана, сейчас пронзала левую сторону груди пластилинового человечка.
— Я до сих пор не представляю, как ты до этого додумался, — восхищенно сказала Люси. — Как ты узнал, что нужно сделать?
— Бедняжка, :— сочувственно произнес Тимоти. — И чему тебя только учат в твоей дурацкой девчоночьей школе?
Люси почувствовала себя посрамленной.
— Что именно ты сделал? Тебе было трудно после того, как ты вылепил фигурку из пластилина?
— Вовсе нет, — сказал Тимоти. — Я взял щепку и произнес: «Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы Тристан Пуул умер, потому что он гадкий и злой и не понравился бы тебе, если бы ты его встретил». Затем я предоставил богу право выбора — на тот случай, если он ничего не имеет против мистера Пуула и не хочет его убивать. Я сказал: «Но если ты намерен оставить его в живых, я не возражаю. Значит, у тебя сеть для этого веские основания. Спасибо. Аминь». Потом я пронзил сердце щепкой. Бог сам принял решение. Это честный путь, верно?
– —Значит, Бог убил Тристана? Я считала, что Бог никого не убивает.
— Может быть, Бог обратился за помощью к силам зла. Он должен иметь какое-то соглашение с ними на случай возникновения подобных обстоятельств.
— Значит, зло убило зло, — удовлетворенно произнесла Люси. — Это хорошо. — Она взглянула на изображение Пуула. — Начнем?
— О’кей.
Они осторожно положили фигурку в яму и посмотрели на нее.
— Покойся в мире, — сказал Тимоти, не зная, что следует говорить в такой момент.
— Отныне и во веки веков, аминь, —добавила Люси и посмотрела на Тимоти. — По-твоему, достаточно?
— Думаю, да.
Они засыпали фигурку песком и затоптали могилу.
— Вот и все, —удовлетворенно сказал Тимоти. — Что будем делать теперь?
— Давай вернемся в коттедж, — предложила Люси. — Кажется, тетя Джейн собиралась сегодня утром приготовить «тянучки».
— Тетя Джейн — замечательный кулинар!
— Самый лучший, — согласилась Люси.
Улыбнувшись друг другу, они взялись за руки и зашагали по песку.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Эван Николу, сев на край ее кровати и нежно прикоснувшись к запястью девушки, чтобы проверить пульс.
— Очень странно, — призналась Никола. Пульс у нее был нормальный. Эван достал термометр.
— Измерь температуру.
— У меня был нервный срыв? — спросила Никола, прежде чем засунуть термометр себе в рот.
— Назовем это выпадением из реальности.
Никола вынула термометр изо рта.
— Какое сегодня число? — спросила она.
— Второе августа.
— Не может быть!
— Пусть это тебя не тревожит. Позже я все тебе объясню.
— Я находилась в больнице для душевнобольных?
— Нет, ты жила здесь; твое поведение внешне почти не отличалось от нормального. Пусть это тебя не беспокоит, Ники. Все объясняется особыми обстоятельствами.
— Мне давали наркотики? Эти цвета... сны... видения... или это были не видения? Господи, неужели это было реальностью?
— Возможно, иногда тебе давали наркотики.
— А в другие моменты?
— Пуул тебя загипнотизировал.
— Эван...
Никола смолкла.
— Да?
— Мне это снилось, или я правда...
Она снова остановилась.
— Да, — сказал Эван, — и все же в каком-то смысле нет. Тыне контролировала свои действия.
— Эван, как я могла! — воскликнула Никола и заплакала; когда ему удалось ее успокоить, она подавленно произнесла: — Что ты обо мне, наверно, думаешь! Почему ты так добр со мной? Как можешь разговаривать со мной после того, что я сделала?
— Я был наказан за то, что медлил столько месяцев, — сказал Эван. — Не жалей меня. Я держусь с тобой так, будто ничего не произошло, потому что, повторяю, ты не отвечала за свои поступки... Ники, какой момент еще сохранился в твоей памяти достаточно отчетливо?
Никола проглотила слюну.
— Когда ты сделал мне предложение. А я спрашивала себя, почему я не могу произнести «да».
— Хорошо, — сказал Эван. — С этого и продолжим. Ники, ты выйдешь за меня замуж?
Никола снова сделала глотательное движение.