Дыхание Голгофы
Шрифт:
– Ладно, - неохотно согласился я и заглянул в бардачок. Ну вот водительское удостоверение на имя Чудова. И его паспорт, все нормально.
– А ты не торопись, давай глубже копнем. Я нутром чую, что-то тут не так, - решительно заявил старик и принялся за работу.
Открыли багажник. В полиэтиленовых сумках спальный мешок. Теплое нательное белье. Одеяло. Пластмассовая канистра с водой и алюминиевая с бензином. В рюкзаке одежда, обувь.
–
– Бизнесмен, говоришь? Эха! Бизнесмены в самолетах летают, в крайнем случае, на скором, в вагоне люкс. А так ездят ребятишки определенной квалификации, - смял лоб в гармошку Пахомыч. – Чтоб не светиться.
– Вы что имеете в виду? – кажется я начал догадываться.
– Уберег-то тебя Господь, - по-моему Пахомыч вошел в азарт. – Вот еще маленько пошукаем и что-нибудь нарисуется. Давай снимать заднее сидение. И спинку.
– А вы уверены, что там что-то будет? – все-таки я не мог согласиться «с разбоем». Полковник Чудов, фронтовой товарищ?! Господи, разбудите меня.
А Пахомыч уже снимал сидение. Управлялся он ловко, со знанием дела. Вытащили. Под суконной накидкой в чехле снайперская винтовка в кожаном чехле, тут же рядом в футляре пистолет с глушителем. Пачки патронов. В пластмассовой коробочке ампулы без маркировок и таблетки. Отдельно шприцы.
– Ух ты! Я только в кино такое видывал, - воскликнул Пахомыч. – Жить Лексеич будешь долго. Матушка-спасительница тебя сберегла. Вот и бросила твоего дружка под колеса. Ничего вытаскивать не будем. Там точно отпечатки пальцев.
Я, кажется, не слышал старика. Все плыло перед глазами. Чудов! Чудов! Неужели так может разрушить душу жажда денег?!
– А вот и денюжки, - воскликнул Пахомыч. – Доллары. Как еще бабушка моя в чулок прятала. За сколько ж сребреников он тебя продал? Посчитаю.
Я не могу придти в себя. Как же это – Чудов - и киллер. Перед глазами так и запрыгали картинки Афгана. Какие-то партсобрания. Застолья, «таблетка» моя, наконец. Не зря, значит, панику подняли мои друзья. Особенно Фрося.
– Ну хватит, приди в себя, командир, тронул меня за плечо Пахомыч. – Дешево они тебя продали, за двадцать штук зелененьких.
– А может – это аванс, - едва только и молвил я.
– Тогда здесь должна быть расписка. Тут Пахомыч начал опять все перетряхивать и, наконец, нашел пакет с фотографиями. В основном незнакомых лиц. Но была одна и моя. Из серии, что снимал «мальчик с пальчик». Здесь же были и паспорта на имя Филимонова Андрея Ивановича и Степина Александра Гавриловича. И водительские удостоверения с этими же фамилиями. И везде фото Чудова.
– Да у него тут целый подряд! – воскликнул Пахомыч. – Приехал твой полковник наш южный куст «окучивать». Вот посмотри. По-моему это и есть страховка.
Он подал мне мою фотографию На обратной стороне в уголке стояла подпись Главы.
– Она. Не сомневайся. Стрельнул, привез фотографию, получил деньги. Остаток. – Весело рассудил сторож. Да ты как будто и не слышишь меня. – Возьми ее на память.
– А может он со мной договорился б? И лапшу тому бесу?
– У таких лапши не бывает. Не тот клиент. Все нехристь рассчитала, кроме Господа нашего.
Я тупо взирал на весь этот арсенал. Сказать было нечего.
– Соберись, офицер. Бог отвел. Если б всегда побеждало зло и жизни б не было. Тебе б сейчас коньячку шарахнуть за второе рождение. Только ты об этом никому. Зачем? Забудь, как дурной сон.
– Уже забыл. Только, что будем делать с джипом? И со всем этим богатством? – спросил я.
– Деньги, они и есть деньги – это тебе за моральный ущерб, - самодовольно хихикнул Пахомыч. – А всю эту мутоту, - он обвел рукою салон, - лучше всего с дамбы на карьере ТЭЦ. И концы в воду! Подъезд там есть. Толкнем. Жалко, конечно тачку, но шкуру свою жальче будет. Как будто ничего и не было.
– Сейчас, наверное, менты копытами бьют. Ищут концы. Страхуется хозяин, а вдруг подпись всплывет – это же покушение на убийство. Тюрьма, тут и папец не поможет. Вся оппозиция на рога встанет. Организация заказного преступления. Да еще и политического, - сказал я. – Любопытно, как же он меня хотел грохнуть. Глаза в глаза?
– Вряд ли. Ты же сослуживец, сам к нему в руки пошел с этой дачкой. Глаза в глаза стрелять человека, с которым воевал – это ж против всех человеческих и партийных принципов. Подсыпал бы снотворного и укольчик какой-нибудь. У него ж на любой случай подарки. А потом – пожарчик. Как бы от камина. И пока мы «ах, ах» с водой тут напрягались, что б пробиться, извини к трупу, а улики тю-тю. Похоронили б тебя с почестями. Несчастный случай. Хитер твой противник, ух и хитер, но на каждую хитрую задницу есть что-то с винтом. Ты же знаешь. Все под Богом.
– Но вот как после этого жить на свете?! Извини, творить добро…
– Эка ты хватил. Добро. Ты не Христос. Просто жить. Не задумывайся, не рой в себя глубоко. Не время. Ты беги к себе. То что дружбан твой в аварию попал, к гадалке не ходи. Уже давно нарисовался б…
– А, может, уже и приехал. В панику ударился – джипа нет.
– Ну, тут бы шума много было. Пойду на всякий случай, схожу.