Дыхание кризиса
Шрифт:
– Значит так. Похвастались друг перед другом три президента, русский, американский и французский, что каждый сумеет накормить кошку горчицей. "Я это делаю так, только хитростью"- говорит француз. Запихнул он горчицу в сардельку и дал голодной кошке, та ее проглотила даже не успев распробовать. "Ну, у меня уж совсем просто,- сказал американец,- все с позиции силы". Связал он кошке лапы, раздвинул вилкой рот и стал вдавливать горчицу через вилку в пасть. "А у меня все кошки добровольно горчицу жрут-говорит
Опять начинается умопомешательство, все дико хохочут.
– Говоришь, сама жрет,- Хрущев смеется до слез.
Арабы после перевода, криво посмеиваются.
Насер после того как все кончили смеяться, чуть презрительно задает мне вопрос. Переводчик переводит.
– Вы, конечно коммунист?
– Нет.
Пришла очередь удивляться Насеру.
– Разве в элитных частях, не все партийные?
– Нет. Но справа и слева от меня коммунисты и я всегда чувствую их плечо.
– Вот видите, господин Насер,- ухмыляется Никита Сергеевич,- У нас каждый простой человек чувствует себя коммунистом. Народ и партия едины. Сейчас мы покажем вам запуск ракеты, пошли в бункер.
Все отходят, Хрущев задерживается.
– Соврал, что не коммунист?
– Нет, правда.
– Ну и дела.
Он как колобок покатился за делегацией.
Лейтенант совсем завял. Я толкнул Васю в плечо.
– В случае чего подстрахуй его. Волоки в окоп и обратно.
Он кивнул головой.
– К бою,- еле-еле пропищал лейтенант.
Мы быстро справились с работой и я скатился в окоп.
В блиндаже абсолютно трезвый генерал Чараев, с тревогой смотрел на меня.
– Там на верху все в порядке?
– Да. Установка к пуску готова.
– Значит все... Слушай...- он замялся,- я сейчас задержу пуск ракеты. Сбегай по окопам туда в лощину, там за кустами стоит газик. Скажи шоферу, что бы он уезжал, не ждал меня. Давай быстрей.
– Есть.
Я побежал к указанному месту. За рулем сидел военный в комбинезоне.
– Товарищ...
Я обомлел. За рулем сидел капитан Синицин и зло смотрел на меня.
– Генерал просил передать, что бы вы его не ждали.
– Говно, ваш генерал и ты говно тоже.
Газик рванул на дорогу и исчез в леске. Я побежал обратно к блиндажу не замечая ничего по пути. Только бы успеть. Генерал сидел сгорбившись у микрофона.
– Товарищ маршал, неисправность устранена. Установка к бою готова. Есть, пуск.
Я выскочил в окоп и увидел странную картину. Лейтенант сидел на земле, прислонившись к стенке окопа, абсолютно безучастный ко всему. Вася держал два пальца на кнопках пульта.
– Пуск!- крикнул я.
Тотчас же Васины пальцы сжали кнопки. Раздался грохот. Ракета пошла.
– К машине,- опять кричу я.
Мы с Васей хватаем
Когда приехали на место базирования, лейтенант выбрался из машины и ушел от нас покачиваясь по шоссе в сторону части. Через десять минут, старшина на газике подвез бидоны с краской.
– Литер, пьяный что ли. Идет навстречу машине, шатается. Вот фуражку на дороге потерял. Передайте ему, когда придет.
Но лейтенант не пришел и мы двинулись обратно на место пуска заливать все краской.
Генерал встретил меня, как родного.
– Привет, жених. Сейчас матери тебя покажем. Людка, где ты? Веди своего охламона.
Толстая матрона сидела в кресле и критически рассматривала меня.
– Как, он разве солдат?
Ей чуть не сделалось худо.
– Не солдат. Посмотри, мать, он уже сержант.
– Хрен редьки не слаще. Как же мое золотце будет жить с таким...
– Живут же. Вспомни, ты сама от куда?
– Мама, Саша имеет высшее образование. У него есть специальность.
Это уже приободрило матрону.
– Господи, столько женихов крутилось и все из каких хороших домов, а она выбрала... солдата.
– Мать, это не простой солдат. Это умный солдат.
– Ну раз вы так считаете, давайте пить чай.
Мы с Люськой быстро расправились с церемонией представления и удрали в Хлебниково, благо все в городе и дача пуста.
Третью неделю нет показательных запусков. Газеты тревожно начали говорить о Кубе. Меня загнали дежурным по части.
Под утро поступил сигнал тревоги. Не простой, а боевой.
– Тревога. Боевая тревога,- выла казарма и начался жуткий бедлам.
– Посыльные,- орал я,-где посыльные? Все срочно за командирами. Встреча в районе сбора части. Вася, Дубинин, мать твою. Вася, иди первым, ломай машинами заборы, не создавай пробки на дорогах. Это война.
Выла сирена уже по городку. Я организовывал вывоз знамени, давал пинков отстающим салагам и вскоре казарма опустела. За окнами выла техника и где-то с грохотом рушились заборы. Первым прибежал старшина части. Я сдал ему имущество и бросился вниз к стоящему наготове газику.
На месте сбора был хаос. Пока командиры не прибыли, я организовал проходы для выезда техники и приказал нарубить деревьев и кустов, чтобы накрыть ими машины. Гул пошел по лесу, но через пол часа место сбора было не узнать. Стали прибывать встревоженные офицеры. Приехал подполковник Миронов и тут же умчался в штаб дивизии. Мы томились в неизвестности три часа. Прибыла кухня и тут возник знакомый лейтенант медик. Увидев меня он как старому знакомому кивнул и подошел ко мне.
– Не знаю что делать, по инструкции я должен в еду высыпать препарат "Л" на случай войны. Никто ничего не сообщает и я не знаю как быть.