Дыхание пустыни (Наказание любовью)

Джоансен Айрис

– Я не думаю, что Дэймон захочет остаться здесь, когда закончит свои дела. Наверное, мы вернемся во дворец сегодня же вечером. – Он помолчал, колеблясь. – Я должен оставить тебя на некоторое время. Мне необходимо встретиться с М-раином.

– А кто такой Мараин?

– Вождь этого племени. Это Мараин попросил Дэймона приехать сюда сегодня. Завтра племя снимается с места. Наступило время сирокко, и они хотят переехать в горы, где прохладнее.

– Сирокко, – повторила Кори. – Это что-то вроде бури?

Селим покачал головой.:

– Это сильный горячий ветер, который дует в пустыне. Он длится не очень

долго, но, поверь мне на слово, этот период может вполне заменить вечный ад.

Кори поверила ему без труда, вспомнив, как этот безжалостный ветер обжигал ей лицо и перебивал дыхание, когда они ехали сюда в джипе.

– Тогда почему они не захотели сперва переехать, а потом уже посылать за Дэймоном?

– Мараин просил, чтобы это дело закончилось до того, как они отправятся в путь.

– И Дэймон прибежал, как только тот поманил его пальцем? – медленно спросила Кори. – Странно.

– Я же сказал тебе, что Дэймон всегда выполняет свои обязанности. – Селим поджал губы. – И в этот раз тоже, несмотря ни на что. – Он направился к выходу из палатки. – Я вернусь, как только смогу. Устраивайся поудобнее.

– Приоткрой полог палатки, ладно? Тогда я, по крайней мере, смогу сидеть на пороге и смотреть, что происходит снаружи.

– Хорошо.

Он приоткрыл полог палатки, закрепил его и зашагал куда-то в глубь поселения, быстро потерявшись из виду среди палаток.

Кори, пошарив в кармане джинсов, достала оттуда носовой платок и вытерла пот с лица. Боже, ну и жара! И от этого идиотского ветра совсем никакого толку. Ветер продувал палатку, обжигая ей щеки, словно ударами хлыста. Может, лучше будет все-таки закрыть полог? Нет, решила она, уж лучше огненный ветер, чем жаркая духота и скука внутри без этого окна во внешний мир.

Она встала, подошла к выходу и выглянула наружу.

Жители Эль-Зобара казались довольными жизнью и доброжелательными людьми. Она не видела ничего, кроме улыбок, на лицах женщин, занимавшихся приготовлением пищи у огня, в то время как мужчины забавлялись метанием стрел в желто-черную мишень, закрепленную на одной из палаток. Она заметила нескольких детей, бегавших по поселению. Они смеялись и что-то кричали друг другу.

Наверное, школа уже закончилась, подумала она, и ее губы скривились в понимающей усмешке. Да, все дети одинаковы, и не имеет значения, где они живут. Она видела Майкла и дочку Беттины Джессику тысячи раз занятых примерно тем же самым…

Тут улыбка сошла с ее лица, и она почувствовала внезапную мучительную боль. Майкл! А что сейчас делает Майкл? Она отвела взгляд от детей, опустилась вниз и села, скрестив ноги, на красно-кремовом жестком ковре.

Нет, она не должна сейчас думать о Майкле. Это слишком больно, и к тому же здесь, посередине пустыни, она не могла ничего сделать для того, чтобы найти его. Селим сказал, что они будут возвращаться к вечеру во дворец; возможно, тогда ей удастся выяснить хотя бы, где они его… Дэймон показался из палатки Рабана. Кори автоматически вся сжалась и насторожилась, но он направлялся не к ней. Он даже не посмотрел в направлении ее палатки, а повернулся и зашагал туда, куда ушел Селим.

Он шел в палатку вождя племени Мараина, догадалась она, с любопытством наблюдая, как Дэймон проходил по поселению. Ее встречи с Дэймоном, как правило, происходили наедине и в

интимной обстановке, поэтому эмоции часто брали верх над обычно присущей ей объективностью. Сейчас ей было странно наблюдать за Дэймоном, смешавшимся с людьми в центре поселения, словно он был полным незнакомцем.

Нет, внезапно поняла она, он не смешался с людьми. Они как бы расступались по мере того, как он проходил мимо, уважительно кланяясь, даже улыбаясь, но ни один человек не прикоснулся к нему, не похлопал его по плечу и не обнял, как это сделал Рабан. Никто из мужчин не пригласил его к игре в стрелы. Даже дети прекращали свои забавы, останавливались, неподвижно глядя на него с таким серьезным выражением лица, которое редко встречается в детском возрасте.

Изоляция. Одиночество.

Если не во имя любви, то, может быть, во имя одиночества? Слова Селима вспомнились ей с каким-то странным чувством. И это чувство ей совсем не понравилось. Нет, она не должна жалеть Дэймона! Он не заслужил ни прощения, ни симпатии, и она немедленно должна закрыть свой разум и чувства для того и другого. Она отвернулась от Дэймона и стала намеренно смотреть в другую сторону, на мужчин, которые играли в дартс.

Когда вновь она посмотрела в прежнем направлении, Дэймон уже исчез из виду.

* * *

Ветер обдувал освещенные серебристым лунным светом дюны, поднимая вихри песка, перекладывая их в странные узоры таким образом, что в какой-то момент Кори показалось, что именно лунный свет дует с такой скоростью в этой загадочной пустыне.

– Извини, я не мог освободиться раньше. Кори подскочила, но потом расслабилась, увидев Селима у входа в палатку.

– Ты напугал меня. – Она поморщилась. – Все уже давно ушли в свои палатки, и, если честно, сидеть здесь одной мне было немного жутковато. – И дело было не просто в игре лунных теней, подумала она. Еще перед тем, как люди из племени удалились в свои палатки, она заметила какую-то перемену: они притихли, а на лицах поселилось выражение какого-то печального ожидания. Она попыталась улыбнуться. – Я тут сидела, скрестив ноги, так долго, что мне показалось, будто я превратилась в статую Будды.

– Я собирался вернуться, но все изменилось. Надеюсь, о твоих удобствах позаботились.

– Ко мне заходила очень хорошенькая девочка и дала мне чашку травяного чая и что-то вроде тушеного мяса. А ты ел?

Селим покачал головой.

– Я не голоден.

Она не могла видеть в темноте выражение его лица, но чувствовала исходящее от Селима какое-то чужеродное для него напряжение. И кое-что еще – ту же печаль, которую она раньше заметила в жителях этого поселения.

– Кори, я думаю, тебе следует знать… Она ждала продолжения, но потом, когда его не последовало, спросила нетерпеливо:

– Знать что?

– Кое-что произошло, – сказал он. – Дэймон…

Она почувствовала, как ее сердце на миг замерло. – Что-то случилось с Дэймоном? – спросила она.

– Не совеем. – На лице Селима было написано мучительное выражение, в котором перемешались сочувствие, боль и какой-то затаенный страх.

Кори попыталась не обращать внимания на нахлынувшее чувство облегчения, и сердито вздохнула.

– Селим, ты что, пытаешься продемонстрировать мне пример восточной загадочности? Ради Бога, выражайся яснее.