Дыхание в басовом ключе
Шрифт:
– Точно, – собеседник подозрительно замялся, но всё же протянул руку. – Снегов. Ал.
Имя прозвучало знакомо, но как Олег ни старался, так и не смог вспомнить. Вроде, не из зала. И не со школы – новый знакомый явно младше его. Примерно Викиного возраста. Может, её одноклассник?
– Я всё ещё... – начал он, но перебил сам себя: – Извини, не припомню. Откуда мы знакомы?
– Мы не знакомы, – подтвердил его подозрения собеседник. – Я, собственно, за этим и пришел. Черт, – неожиданно расхохотался он, – прийти-то я пришел, а вот что сказать?
– Давай с начала, –
– Неплохая идея, – согласился Ал. – Оригинальная. Если коротко, то мне стало любопытно познакомиться с возможным родственником.
– Чего?
– Я Ал, – зачем-то повторил парень. – Неужели Вика ничего обо мне не рассказывала?
Ал? Ал... Точно, Ал!
– Алекс? – хлопнул себя по лбу Дольный. – Ну точно. Витькин ухажер?
– Алек, – поправил Снегов. – Извини, непривычно, когда меня называют Алексом. Можно Саша, если хочешь, но лучше Ал или Алек.
– Алек нормально, – кивнул Олег. – Так, значит, родственники? Ну, Витёк дает. А мне и полсловом не обмолвилась, что всё уже настолько серьёзно.
– Ну, – почесал Ал затылок, – на самом деле, тут ещё бабушка надвое сказала. Видишь ли, – он снова запнулся, словно тянул время, не зная что сказать, – ну не понимаю я твою сестру. И меня это, мягко сказать, напрягает.
– В каком смысле?
– Мы можем поговорить начистоту, – решился Алек наконец, – и так, чтобы Вика не узнала о нашем разговоре?
– Хорошо, – Олег приглашающе кивнул головой в сторону парковки, – поехали ко мне?
Заляпаная бурой грязью по самую крышу машина приветливо пискнула и мигнула габаритными огнями. Алек подозрительно осмотрел престарелую Ниву и скептически хмыкнул:
– А смысл ставить сигналку на такую рухлядь?
– Ну-ну, – оскорбился Олег. – Я в автосервисе работаю, так что эта “рухлядь” тюнингована больше, чем иные молодки. Ходовую сам перебирал по болтику. Подвески с Паджеро переставил, а гидроусилитель...
– Всё, всё, – примирительно поднимая руки отступил Снегов, – я понял. Извините, мадам, – отвесил он поклон машине, – для ваших лет выглядите сногшибательно. Вас вымыть – цены бы не было.
– Это я утром влетел, – начал оправдываться Олег. – После дождя.
– И где же такое болото водится?
– Да на рыбалку я ездил.
– Рыбалка? – Алек весь подобрался и хищно прищурился. – А мы, кажется, найдём общий язык.
– Тоже любишь?
– Тишину люблю, – пояснил он. – Порой так хочется, чтобы все отстали, не дергали, не лезли в душу, вообще даже не дышали рядом. Просто отключить телефон черта с два мне кто позволит. А так, вроде, по делу.
– Хм, – Олег тронул машину, – могу понять. Ну, коли породнимся, будем вместе сбегать.
– Кстати, да, – кивнул Ал. – Слушай, короче, какая ситуевина получается...
Оранжево-коричневый плафон отбрасывал теплые пятна света на стены маленькой и уютной кухни. Бежевые обои, занавески на полтона светлее и шкафы с темной формаикой сочетались удивительно органично, хотя и были довольно стандартными и дешевыми, из тех, что можно найти в любом мебельном магазине.
Вообще, квартира Дольных понравилась Алеку с первого взгляда. Небольшая, без шика и лоска, с разбросанными детскими вещами и игрушками, кучей обуви в прихожей, вязаными салфетками, огромным количеством горшков с цветами – она разительно отличалась от его дизайнерских покоев в Москве, вылизанных приходящей домработницей практически до музейного идеала.
Что-то такое – уютное, безопасное и пахнущее малиновым вареньем – смутно припоминалось по детству, но воспоминания ускользали как песок сквозь пальцы, не давая сосредоточиться и зацепиться за что-то одно. Ал уже очень давно жил отдельно, и даже бывая на родине, предпочитал останавливаться в гостиницах, заскакивая к родителям лишь на чай или вообще вытаскивая их в рестораны.
Глаз зацепился за стоящий на столе прозрачный пластиковый контейнер с остатками овсяного печенья – кривого и косого, явно вылепленного детскими руками. Когда он последний раз ел материнскую стряпню? Он путает, или в детстве мама каждую субботу заводила тесто и пекла булки с изюмом, а запах свежей сдобы заполнял весь подъезд? Нет, не путает. Было такое, было. Он обожал эти булки и однажды, когда мать уехала к двоюродному брату в Донецк, даже попытался сам их испечь. Отец тогда давился результатом, но ел и нахваливал. А затем заставил отдраивать кухню.
Было, было. Почему же он перестал приезжать к родителям домой? Когда их двушка с такими же вязаными салфетками начала казаться ему неуместной? Так глупо.
Ал внезапно понял, что хочет прямо сейчас зайти в такие знакомо-незнакомые обитые дермантином двери, переобуться в смешные, купленные матерью на какой-то распродаже кожаные домашние туфли с загнутыми носками, и сказать: “Я дома.”
“Старею, – подумал Ал. – Или просто всё достало. К черту гостиницу, поеду сегодня к предкам ночевать. Вот отец удивится.”
– М-да, – выдавил из себя Олег, всё то время, что Ал рассматривал кухню, пытавшийся переварить услышанное. – Даже не знаю, морду тебе бить или ржать.
– Вот только держи себя в руках, – отшатнулся Снегов. – Я понимаю, что в тебе играют братские чувства, но попробуй поставить себя на моё место. Что бы ты подумал?
– Да не такая она! – Олег ударил кулаком по столу, чуть приподнимаясь. – Это бред какой-то. Вы сами её запутали...
– Запутали, не спорю, – Ал согласно кивнул и продолжил, тщательно подбирая слова: – Но, согласись, то, что она запуталась, вызывает ещё больше вопросов.
– Ты параноик.
– Возможно. Но, как показывает мой горький опыт, совсем не обязательно. Я, собственно, поэтому и хотел с тобой познакомиться. Говорят же, что о человеке можно многое узнать, если посмотреть на его друзей и родственников.
– Ну и что же ты узнал? – Олег сел на место, достал пачку сигарет и, предложив Алу угощаться, нервно закурил.
– А ничего я не узнал, – Снегов взял предложенное, прикурил, затянулся и раскашлялся. – Что за дрянь ты куришь? Ничего я не узнал. Ровным счетом ничего. С Романычем мы знакомы уже несколько лет и он за твою сестру меня и сам закопать готов. Ты тоже, вроде, нормальный.