Дыра. Путь на ту сторону
Шрифт:
– Кон со мной, вы двое на улице стойте. – Снова скомандовал Сухой и Кон покорно направил шаг к дощатой двери домика. Дверь такая сельского типа – три доски и поперечных две. Удобно. Быстро сколачивается, достаточно прочная что бы сдержать ветер и дождь, да скрыть вход от внимания любопытного лесного зверья. Против человека никуда не годится, пинком выбить можно, но люди живущие в таких местах, чаще имеют проблемы с дождём и белками, чем с двуногими.
– Автомат подними дебил.
– Что? – Кон остановился, обернулся. Услышал и понял, что от него хотят, правда очень смутно, но вот заставить себя реагировать согласно словам, не смог. Реакция замедлилась настолько, что услышанное доходило до сознания и обрабатывалось мозгом по полминуты, прежде чем разум начинал раздавать команды телу. А ещё жутко хотелось спать. Где-то
– Мля…, иди за мной и не шуми. – Буркнул Сухой, плечом отодвинув Кона от двери.
Вор взялся за ручку и потянул. Деревянная дверь подалась со скрипом, будто с неохотой отворилась. За ней, кроме кромешной темноты, сразу ничего увидеть не удалось. Вор сделал шаг в сторону и замер у стены. Подождал с полминуты и полез в свою сумку, не снимая её с плеча. Что-то достал, направил на дверь. Щёлкнуло и из продолговатого предмета, ударил узкий луч света. Сухой выглянул из-за косяка и повёл фонариком из стороны в сторону. Сначала быстро, едва высунувшись, затем медленнее, уже без утайки заглядывая в дверной проём. Спустя пару секунд, он удовлетворённо крякнул и вошёл внутрь.
– Заходи братва, гостями будем! – Крикнул он оттуда. Кон вошёл в дом. Остальные замешкались, и зашли только через пару минут. Старик, заходивший последним затворил за собой дверь и увидев на ней металлический засов, задвинул его. Железка сдвинулась в пазах с жутким скрежетом, что заставило Сухого резко развернуться на звук, с автоматом наголо. Разглядев причину резкого звука, вор буркнул что-то непонятное и вернулся к осмотру помещения.
Внутренее убранство лесного домика, в свете двух фонариков не впечатляло – Кон, едва вошёл полез в сумку с той же целью что и Сухой на улице, так что сейчас тоже обследовал местность вооружённый источником света. Пол усыпан сухими листьями, травой, комьями земли и деревянными обломками не ясной природы. Кое-где, посреди мусорных завалов величественно возвышаются башенки зеленоватого мха. Четыре голые стены, без следов отделки - просто другая сторона тех бревенчатых стен, что они видели на улице. Потолок и пол из относительно ровных, но весьма коряво обструганных досок. В самых неожиданных местах с потолка свешивается паутина. Вот и весь домик. Зал, прихожая, кухня и спальня тут располагались в одной точке пространства. Толи с целью экономии этого самого пространства, толи из-за лени строителя, не обременявшего себя постройкой дополнительных стен и комнат. А может ему просто комфортнее так было, когда всё под рукой, кто его знает… Окон домик не имел, за то под потолком, в колтуне из паутины и пыли, подвешенный на крюке, виднелся фонарь. Масляный, если Кон верно помнил репродукцию из музея истории. Такими штуками люди не пользовались уже лет сто. Только в самых глухих краях, да музеях подобные раритеты ещё сохранились.
Любопытно, а ведь он когда-то любил посещать музеи. Там всегда было спокойно, тихо. Ему там нравилось. И ему и ей. Вспомнилось улыбчивое лицо друга Гены, как он тогда говорил:
– Вы потому так и сошлись хорошо, что оба такие. – И с улыбкой крутил пальцем у виска. Конечно, не пытаясь оскорбить. Просто шутка среди друзей, старых друзей, способных понять и посмеяться такой вот шутке, не сохранив в сердце глупых обид…
– Кон, знакомься с хозяином хаты. – Сухой хрипло рассмеялся, указав лучом фонарика на нечто висящее в углу на стене. – Мы тут зашкеримся мужик, ты не против, а? Не пацаны, он не против, гы.
Кон, подсвечивая местность фонариком, подошёл ближе к углу. Из стены торчал тесак, очень похожий на длинные ножи, что им выдали солдаты. Правда, лезвие изрядно заржавело, но всё ещё держало пришпиленным к стене то, что когда-то было человеком. В обветшавшей одежде, каким-то чудом сохраняя свою форму, там висел скелет. Кон протянул руку и коснулся пальцами черепа, посеревшего от времени. С тихим треском, череп отделился от позвоночного столба и упал на пол, прокатился метра два и с глухим стуком замер на полу, в метре от противоположной стены.
– Раз хозяин хаты не против, будем тут ночевать. – Заключил Сухой, проследив взглядом за кратким путешествием черепа, по грязному полу. После чего бросил сумку на более-менее чистый участок и обратился к своим спутникам. – Мужики, до темноты времени херня осталась, так что шевелите
Арестанты молча принялись за работу. А Сухой присел подле того, что довольно смело назвал «камином». Ну, чисто технически, это камин и был – большой очаг, труба, тоже не маленькая и дверки, что бы всё это безобразие прикрыть, нету. Выложен криво, судя по виду камней и осыпавшейся штукатурке – из крупной гальки и при остром дефиците цементирующих веществ. Слева от камина, валяются дрова. В полном беспорядке, десятка два поленьев. Сухих там было немного, побольшей части сгнившие, да мхом поросшие. Сие увидев и представив как будут гореть гнилые дрова пополам с мхом, Сухой обернулся – как и ожидалось, до арестантов только-только дошёл его приказ и они уже всерьёз собирались начать шевелиться. Собирались долго, так что по-прежнему торчали посреди комнаты, нестройной толпой, даже скорее кучкой такой.
– Старый. – Тот, кто начал подавать признаки оживающей адекватности, замер в полусогнутом виде – он как раз пытался собрать с пола куски мха, разваливающегося при малейшем на него давлении. Старик всего и сделал что коснулся растения кончиками пальцев, как оно тут же распалось на десяток кусков. – Бросай работу – поброди у дома поищи сухих веток, только потоньше. Далеко не суйся, Кон должен тебя видеть. Ну и бырее уже что ли.
Раздав последние приказы, Сухой занялся самим камином. Ветер, природа и её производные в виде разнообразного мусора, да обыкновенной пыли, забили внутренню часть камина внушительной кучей грязи, пополам с прелыми листьями. С сомнением оглядев сие безобразие, Сухой посмотрел на свои руки. За спиной, судя по звуку, только что, кто-то смачно врезался в стену.
– Тормоз, фонарик возьми. – Арестант, отклеившись от стены, на приказ не отреагировал. Тряхнул головой и снова шагнул в темноту. Как и следовало ожидать снова в ту же стену врезался. – Старый, Кон – фонарь ему достаньте из сумки, убьётся нахер. А этот хер, ещё может мне пригодиться.
Зачем Сухой не пояснил, а никто и не спрашивал. У них мысль в эту сторону не работала, собственно она у них вообще с трудом работала. Им нужно время, что бы очнуться. Но постепенно они придут в себя, вор в том был абсолютно уверен. А вот очнётся ли Тормоз? Большой вопрос. Очнётся – будет в группе лишний ствол. Нет – станет расходным материалом. Каким конкретно, это всё по обстоятельствам. Может, будет впереди идущим, пока не помрёт трагически. Хотя тут этого уже вроде и не надо. Последний час они шли по лесу и ни одного фонтана зелёной жижи из земли не ударило. А до того, эта пакость регулярно стреляла в небо, слава богу, в стороне от них. Ну, в любом случае парень пригодится. Бывает в диких местах, например, в тайге, случаются некоторые сложности с пищей. А человек, если подумать, пища калорийная, вкусная и полезная. Тормоз к тому же молодой, весом нормальный, мускулистый. Бычком станет, если ни на что большее не сгодится.
Выгребать очаг руками, Сухому совсем не хотелось. Да по идеи, он вообще не должен этим заниматься. Более того – займётся, узнает кто, всё, считай раскороновали. А потом и пером в бочину. Воровской мир жесток, полутеней в нём нет и законы соблюдаются строго, ибо наказание, в мире из двух цветов, неотвратимо и зачастую означает смерть.
Но камин зажечь надо. Необходимо согреться, нужен свет…, а так ли нужен? Сухой потянулся к грязной куче руками. В последнюю секунду отдёрнул их. Как братве в глаза смотреть? Да можно в принципе, врать он умел так, что никто не подкопается. В юности, ещё в безпризорном прошлом Московских улиц и подворотень, он начинал свой криминальный путь карманными кражами, после чего плавно перешёл в мошенничество. Ну, не совсем плавно – жертва каким-то образом нашла его на улицах и после памятной встречи с потерпевшим, Сухой неделю не мог ходить самостоятельно, а на рожу и вовсе глянуть страшно было. Так что он решил сменить квалификацию и попробовал себя в новом «бизнесе». Вот тогда и научился врать, а со временем обнаружилось, что к этому делу у него истинно природный талант. Неплохо получалось…, он снова потянулся к куче. Плюнул в камин и отвернулся. Зажав фонарик зубами стал копаться в своей сумке.